Он любил ее.
Она не простила, что он - красивый.
Целовала его рубашки кожей своей, ящеричьей - втирала
морщины.
Рассматривала у дочери глазки-сливы,
переодевала ее в сына…
Он наступал все на те же грабли:
целовал старшего, светлоглазого, без ни единой родинки
(а у самого их - что кораблей - в Бермудах),
демонстрировал, как в вампирово-царской готике
вечно-хмурых бровей билась рыбкою ласка.
Мутно
говорил о работе, где бабы - как глыбы скифские,
о "третьёнке": "два дерева - разве не мелкий сад?"
Включал Моцарта, грея ей ужин…
Она вспоминала коробку с дисками
в покалеченных синькой пальцах тысячу лет назад,
когда ей крутили каких-то мохнатых, патлатых,хриплых,
у которых в голосе слышалось: "все дозволено"…
Она была натурщицей.
Она лечила его от гриппа.
Она считала его солдатом на поле искусства и была его оловом
и четырьмя лапами в той вот простецкой, знаете…
А потом оказалось, что Гении - без веревок…
А еще позже пришел вот этот вот.
Называл "заинькой".
Водил на УЗИ.
Был навязчив и слишком робок
и никогда не показывал, что, если бы, как он мечтал до детства,
стал хирургом, то с ней оперировать стал бы реже,
потому что она так страдает в его соседстве
(словно с мертвой лошадью в мухах), что тут зарежешь
на столе кого-то - руки дрожат, а надо
делать мину, проснувшись на минном поле ее постели…
… она выходила стричься.
Звонила из автомата брату.
Рассказывала:
"Вчера покупала на рынке зелень,
а тут - ну, ты его не любил никогда, - в общем,
тоже постригся.
Осунулся.
Просит найти бабу -
воет от одиночества.
Ходили выпить.
Он такой худенький - словно мощи…
Что было позже?
…нет, нет, не дура…
Не заводи про грабли!"
Брат бросал трубку.
Она покупала зелень.
На нее даже торговка смотрела понимающе - а вот тот вот, дома
обнимает,
дарит лилии,
выбирает ей самый спелый
манго,
вышил на блузке кошечку…
На ночь впадает в кому.
Стонет сквозь сон.
Не по-мужски!
Вот тот бы…
Она откладывала деньги.
Качала попу.
Водила в художку сына..
Он засыпал на кухне.
Сидя - бабочкой в кольцах кобры.
Он был красивым.
Очень красивым.
Она его не простила...
Что толку восхищаться сладким дымом
И спорить с дураками
сотни лет?
«...ты, ветер, чей?
Ты чья, Луна, над Крымом?
Ты чей, Господь,
открой уже секрет...»
Пусть мироточит пограничный столбик.
Шагни домой, чтоб снова жизнь начать.
Ругать Отчизну
за нерайский облик,
Как стричь по моде старенькую мать.
Встречай закаты розовым ламбруско,
Там истина, где личная вина.
Чем тише скорость всей машины русской,
Тем дальше смерть,
тем дольше времена.
И если ты в Полтаве,
Курске, Гродно
Сидишь в сети в свои осьмнадцать лет,
Быть человеком
вроде и не модно —
Тебе внушает «батя»-интернет...
Свобода может рабством
стать невольно,
А воля указать на личный стыд.
Но Родина не там,
где меньше больно,
А там где что-то главное болит.
Где летом под телегой снятся санки,
Где тонет в книгах чеховский студент,
Где у шоссе в поспешной серебрянке
Цветов не ждёт солдатский монумент.
Куда летят полжизни божьи птахи,
Весною петь на русском языке,
Где ты рождён, как говорят, в рубахе,
Чтобы спуститься к морю по реке.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
