По бессонным полотнам асфальтовых оспин ведя
рыболавными страстью и снастью, с лицом людолова,
ледовитое облако думает: "Снова - вода.
И на ней - ни зернинки. Одна никакуха-полова".
Пахнет ветер гниением ран саблезубого дня.
Не танцует на сабле Руси без козы Эсмеральда.
Смотрит сны про коллайдер на рваных мешках ребятня,
что не сможет узнать никогда, что такое - коллайдер,
потому что - чума на их сон, и на утро - чума,
и отцы их навряд ли дойдут до подвального чума:
ледовитое облако слёзно спускает червя -
и - кто знает, на ком он сегодня навечно ночует...
2
В чернолыжье снов
и изнанках яви
мы - ночной патруль,
что не вяжет лыка.
Мы - умнее псов.
Мы не бьём. Не правим.
Не грешим безумием Эвридики:
обернуться - нет.
Подобрать - а на фиг?
Обдирая ноги
о тёрку улиц,
мы на глубине
северистых африк
ищем смертебога,
от мрака щурясь.
Убыстрённый шаг.
Замиранье пульса.
И - как дети - прочь,
под кровать! И - "Маааама!"
...мёртвый крысёнок
с лицом Иисуса
дышит
над небесами...
3
Дома щербатые.
Спокойноночится.
Жизнепрокатами
свербят песочницы:
кино наивное,
амбре виновое,
и смех - лавинами,
и смерть - по-новому,
и рты голодные -
на грошик случая...
Поддатые подданные,
кроты насущные,
на мясо в лужицах
(о, манна!..) зарятся...
Обманно рушатся
дождинок задницы -
да им - на лысины,
на щёк проталины..
Мы здесь прописаны.
Мы тут пропалены -
где тьма ажурная,
где псинок исповедь,
скамья-рыжуния,
фонарик бисовый -
железный висельник
над люком-прорубью,
герой, что выстоял,
когда мы померли.
И, с небом чокаясь,
голодным досыта,
светящей чёлкою
по лбу апостолов
ведёт - как бреет - и
дубоволистово
к земле, как к берегу,
омытом крысами,
Петрушка с братьями
причалят - смоются...
До восхода успели одеться,
За едой второпях рассвело.
На крыльцо выносили Младенца,
Подавали Марии в седло.
И шагнул за ворота Иосиф,
Мимолетного взгляда не бросив
На глухое спросонок село.
Петухи отгорланили зорю,
Гарнизону вручили приказ.
И вошли в обреченную зону,
Облеченные сталью кирас.
Вифлеем пробуждался дворами,
И привычно младенцы орали,
Как и в прежние годы не раз.
Поначалу входили, робея,
Ковыряли копьем как-нибудь.
И бросалась, рыча, Ниобея,
Словно рысь, на железную грудь.
И, обрызганы соком соленым,
По ребячьим мозгам несмышленым
Пролагали отчетливый путь
Виноградари царского сада,
Трудолюбием поражены.
А Иосиф семейное стадо
Уводил по тропе тишины,
По дороге, петляющей круто,
Предъявляя агентам "Сохнута"
Долгожданную визу Жены.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
