Наш рыболовецкий сейнер раз застрял в гренландских льдах.
Там поймали многонога. Это просто ужас-страх.
На безрыбье и он рыба – есть и чешуя, и хвост,
Только что-то шерсть привздыбил Боцман – корабельный пёс.
Полчаса на обработку – варку-кипячение,
И давай его под водку, словно чай с печением.
Поначалу шло всё гладко… Хорошенько так сидим,
Вдруг наш Питэр заявляет: «Что-то мы не то едим…
Я, друзья, немало видел: раз тонул, горел в огне,
Только вот кишками чую – он ШЕВЕЛИТСЯ во мне!»
Корабельный врач нашёлся: «Растудыть твою в штурвал!
Если он и шевельнулся, значит плохо запивал.
Мне сказал матрос российский, когда в Гданьске продавал,
Русский водка убивает всю заразу наповал!»
Мы ещё сомкнули кружки: за корабль наш «Нарвал»,
Чтоб дождались всех подруги, и никто не унывал.
Только вдруг старпом бледнеет, выбегает с полным ртом.
Все услышали, как славно рыб пугает за бортом.
Это, братцы, лишь начало. Не успели ахнуть «Ах!»,
Вахтенный матрос вползает с мерзким щупальцем в зубах.
Падает и бьётся в пене. Боже! Кто б ему помог?
Изо рта же вылезает красно-синий многоног.
Смотрит нагло: «Что? Сидите? Вот сейчас и поглядим!
Думаете нас едите? Нет, мы сами вас съедим!»
Тут уж было не до шуток, начался переполох,
Потому что уже в каждом ШЕВЕЛЬНУЛСЯ многоног.
Ханс в истерике забился: «Гадкий кок! Чем нас кормил?»
Ну а тот уж отбивался тесаком что было сил.
Вот ведь счастье привалило, из котла, где варят суп,
Выползают многоноги, крышку в щупальцах несут.
Мы отчаянно сражались, изгоняли изнутри.
Доктор клизмы с водкой ставил. Помогает. Раз, два, ТРИ!
Тварей с каждым разом больше. Кто же знал? Кто виноват?
Размножается деленьем этот очень мерзкий гад.
Капитан закрылся в рубке. SOS летит во все концы:
«Нападенье многоногов! Бьются наши молодцы.
Только мы во льдах застряли. Ни на запад, ни на юг.
Если не пришлёте водки, нам, похоже, всем каюк!»
Дальше – просто ужас ночи, зуб на отсеченье дам,
Как такое, братцы, вспомню, сразу хочется сто грамм.
Я веслом его по морде, он схватился за весло…
Отключился… и не помню, как спасенье подошло.
Рыбаков, ещё чуть тёплых, доставали как котят.
С той поры у нас на флоте многоногов не едят.
ещё душе не в кайф на дембель
в гражданском смысле слова гибель
ещё вчерне глотает стебель
и крепко держит будто ниппель
ещё не больно в небо пальцем
играя с тяготеньем в прятки
сырой мансарды постояльцем
где под матрацем три тетрадки
предпочитаю быть покамест
по книгам числюсь что ж такого
что чёрный калий твой цианист
веревка белая пенькова
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
