… если долго смотреть на небо, то видно, как небо
отгрызает лестницу в перья его
(так жалко)…
я смотрю на это
и толкаю, словно тележку, глаза свои –
к этим перьям,
уши свои – к скрежету алых дёсен,
на которых гнездо свивает больное солнце…
и мне чудится:
солнцекожий детёныш-мамонт
возле блюдечка
сладкой насыщенной алым пенки,
языком сметающий воздух в укусах пыли
и свистящий кожей слишком прозрачный джаз.
это джаз – перетекающих с тонких пальцев
земляной коры на запястия чада неба
времён летнего сна и прохладного хрипа горла
золотистых плит, на которых алые черепахи
у слона ловят блох на пропитанных счастьем бивнях…
это джаз – сумасшедших каторжных сот бурьяна,
это стон солёных трав в муравьиных каплях,
это рана птиц, засыпанных южным небом,
на которой бинт песка шебуршит теченьем
тени воздуха…
мир выдыхает мне тихо в ухо:
я – река, что сочится против и снова против
своего течения, руша чужие лодки,
размывая ночи липкий пахучий бархат,
выдирая пену ветра из проводов оковных…
я – лишь сон свой –
с ароматом разбитой скрипки,
с потом ночи, не рождающей звёзд и ветра,
с ухом мира, о которое бьётся джазом
шебуршное шелестящее пеплом небо
если долго смотреть на небо, толкая, словно
инвалид – коляску, глаза свои, боль и уши,
померещится, что из гущи перьин небесных
выпадают лестницы, камни и башни, и даже боги.
и тогда застываешь болванчиком из китая –
без дракона, в лопатках уснувшего, как котёнок,
без реки, что янцзычит глазами, желтее бури
под пустыней, без мышки подмышкой – комочка страха, –
только небо и джаз монеткой в ладошах мокнут,
только плиты земли щекочут трущобы пяток,
только кит кусает с изнанки солёный тельник,
и вулкан на кончике голоса спит (боится
шевельнуться, если чувствует: кто-то смотрит) –
замирает, сцепив землю, натужно терпит,
а потом прорывает летним закатом горьким…
…если долго смотреть на небо, прижав свой голос,
словно хвост, к бокам, прищурившись, язвы солнца
пе-ре-счи-ты-вая, как ребёнок – травинки в книге,
этот голос однажды звякнет надбитым блюдцем
из сервиза китайского, с запахом летних ритмов
и рисунком заката, но кто же его услышит,
кроме неба, вулкана и чёртовых черепах?
Нет, он не сам собой явился
Но его образ жил как ген
И в исторический момент
В Милицанера воплотился
О, древний корень в нем какой!
От дней сплошного Сотворенья
Через Платоновы прозренья
До наших Величавых дней
* * *
Когда здесь на посту стоит Милицанер
Ему до Внукова простор весь открывается
На Запад и Восток глядит Милицанер
И пустота за ними открывается
И Центр, где стоит Милицанер —
Взгляд на него отвсюду открывается
Отвсюду виден Милиционер
С Востока виден Милиционер
И с Юга виден Милиционер
И с моря виден Милиционер
И с неба виден Милиционер
И с-под земли...
Да он и не скрывается. 1976
* * *
Милицанер гуляет в парке
Осенней позднею порой
И над покрытой головой
Входной бледнеет небо аркой
И будущее так неложно
Является среди аллей
Когда его исчезнет должность
Среди осмысленных людей
Когда мундир не нужен будет
Ни кобура, ни револьвер
И станут братия все люди
И каждый — Милиционер 1978
* * *
В буфете Дома Литераторов
Пьет пиво Милиционер
Пьет на обычный свой манер,
Не видя даже литераторов
Они же смотрят на него.
Вокруг него светло и пусто,
И все их разные искусства
При нем не значат ничего
Он представляет собой Жизнь,
Явившуюся в форме Долга.
Жизнь кратка, а Искусство долго.
И в схватке побеждает Жизнь. 1978
* * *
Звезда стоит на небе чистом
За нею — тьма, пред нею — сонм
И время ходит колесом
Преобразованное в числа
Сквозь воронку вниз стекает
В тот центр единицы мер
Где на посту Милицанер
Стоит и глаза не спускает
* * *
Нет, он совсем не офицер
Не в бранных подвигах лучистых
Но он простой Милицанер
Гражданственности Гений Чистый
Когда проснулась и взошла
В людях гражданственности сила
То от природности она
Милицанером оградилась
И это камень на котором
Закон противопоставлен Силе
* * *
Вот Милицанер стоит на месте
Наблюдает все, запоминает
Все вокруг, а вот его невеста —
Помощь Скорая вся в белом подлетает
Брызг весенних веер поднимает
Взявшись за руки они шагают вместе
Небеса вверху над ними тают
Почва пропадает в этом месте. 1978
* * *
Пока он на посту стоял,
Здесь вымахало поле маков,
Но потому здесь поле маков,
Что там он на посту стоял
Когда же он, Милицанер,
В свободный день с утра проснется,
То в поле выйдет и цветка
Он ласково крылом коснется. 1978
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
