зубную пасту взяв спросонья в руки,
привычно тюбик открутив от пробки,
я удивилась лёгкости нажатья
и поняла – что НЕ остановить...
пытаясь осознать что происходит,
смотрела я, как паста превращалась
в огромного живого осьминога,
пугающего скользкой белизной.
он заполнял собой пространство ванной,
икал, вращал глазами – пузырями,
но тут я заорала диким криком
и выскочила вон, захлопнув дверь.
быть может, я излишне поспешила,
в избытке чувств неловко поскользнулась,
лицом упала в зеркало паркета,
натёртого ещё вчера, не мной.
кошмар приснился – обморок случился.
я страшных сериалов насмотрелась.
пора к реальной жизни воротиться.
пришельцы мне привиделись во сне.
разглядывая дверь закрытой ванной,
на всякий случай я перекрестилась,
взялась за ручку, на себя рванула
и падая, услышала: привет!
очнувшись вновь, я глубоко вдохнула
знакомый с детства, запах свежей мяты,
почувствовав приятную прохладу –
осмелилась чуть приоткрыть глаза.
его лицо... ну как назвать иначе?
склонённое ко мне – вдруг улыбнулось:
прощения прошу, я ОЧЕНЬ страшный?
поверьте, не хотел вас напугать.
меня послали к вам с нижайшей просьбой
от всех живущих в пасте осьминогов,
и, если наша просьба не обидит –
не надо плотно тюбик закрывать.
нам скучно жить внутри закрытой пасты:
слабеют ноги, зрение подводит,
инстинкты размножения стихают,
вы поняли... могу не продолжать?
а много вас? живущих в нашей пасте?
ну что вы! нас немного, страх напрасен!
в сравнении с клещами на постели –
мы редкий, исчезающий подвид.
Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
II
Живите в доме - и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом,-
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
III
Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
