Мы хохмим и в рифму квохчем
День за днём.
Красота!
На Парнас в вагоне общем -
Чух-чух-чух,
Тра-та-та.
С каждым часом мы всё выше -
Жди гостей, Аполлон.
Как умеем, так и пишем -
Тру-ля-ля,
Динь-динь-дон.
Не указ для нас авгуры.
Критикан, отвали!
Жги да пой, сетература -
Чик-чирик,
Ой-лю-ли.
Берегитесь, задавалы!
Разнесём в прах и пух.
Лучше с нами и сначала:
Ко-ко-ко,
Чух-чух-чух.
Без купюр
Что интернет, когда не говорильня
И выбор наименьшего из зол?
Вопрос не в том, по ком звенел флудильник,
А в том, какой чудак его завёл?
Неужто я? Не ожидал подвоха!
Пыхтит вулканом подо мной кровать.
Забылся лексикон, а слово "плохо"
Мой статус-кво не в силах описать.
С проворством исполнителя Кабуки
В санузел тело ватное допёр.
Побриться не мешало бы, но руки
Расторгли за ночь с мозгом договор.
С фартовой мухой разделив котлету
В надежде на желудок и авось,
Пошёл собой пугать я бабье лето
И тех, кому малым-мало спалось.
В автобусе я примирился с миром
И стал одной из шахматных фигур,
Читая в лицах сонных пассажиров
Всю правду о Вселенной - без купюр.
Костюмчик
Без багажа, рассеян и задумчив
Спускаюсь по ступенькам сентября
И, осень примеряя на себя,
Хочу заметить, что сидит костюмчик.
Ещё вчера вещал, что не Негоро,
И упражнялся в танцах до утра,
А тут пришла унылая пора
И оказалась ко двору и в пору.
Иду, и с каждым па всё интересней:
Найдёт ли муравьишку стрекоза,
И почему у города глаза
То на макушке, то на мокром месте?
Слежу за тем, как облетают с клёна
Былые кудри, думая о том,
Что если жив, то под каким зонтом
Скрывается одна на миллионы?
Бессонная бесплодница
Любимая, подруга зрелых дней,
То нежный зверь, то бойкая жар-птица,
Вас без труда призвал к себе Морфей,
А я верчусь туда-сюда - не спится.
Я представляю, будто я гусар,
На мне лосины и пижонский китель.
Я источаю сексуальный жар -
Вы, повернувшись на бочок, сопите.
Ну, хорошо. Тогда я ловкий йог,
Преподаю в лицее Камасутру.
Я вас бы трижды осчастливить мог,
А вы мне, улыбнувшись: "Лучше утром".
Коварная, и всё бы вам хи-хи,
А я кайлом, как раб в каменоломне,
Рублю для вас алмазные стихи,
Которые, проснувшись, вряд ли вспомню.
Шутовское
Ах, Госпожа, твой шут не так хорош.
На чёрный день прибереги червонцы.
Цена моим потугам - медный грош,
Ведь я безлико подражаю Солнцу.
Подобных лун хоть отбавляй в Сети -
Потухших звёзд и сингулярных мачо,
Но ты, Моё Мурлычество, - свети!
Я отражу, и пусть котёнок плачет.
Ноябь
Морозным выдался ноябь:
Вовсю за минус, но без снега.
Демисезонная телега
Скрипит и без толку с разбега
В небесную стучится хлябь.
Ответа нет - инь-ян и сон
Перемешались произвольно,
Поскольку на путях окольных
Не существует колокольни,
Чей чист и первозвучен звон.
Такое горе от ума
Едва ли приведёт к нирване.
Шипами оснастивший сани,
С билборда лыбится Сусанин:
"Добро пожаловать, зима!"
Кабздец
Когда лирическим героям
Наскучит в рай гонять овец,
Не буря мглою нас накроет -
Оптимистический кабздец
Придёт, как волк в овечьей шкуре,
В дикообразном декабре,
Поставив 5 по литратуре
И жирный неуд по физре.
Между нами
Искренне (но между нами!)
Переживаю шок:
Жизнь ощетинилась швами,
День - как один стежок.
Раньше дарил от избытка,
Нынче не столь глубок:
Тянутся следом за ниткой
Гамлет, дефис, Колобок.
В пику мистическим бредням
В руку беру ферзя,
Словно мой ход - последний,
И переходить нельзя.
Таблетка
ни по Квятковскому ни по фэншую
всем нам до Пушкина как до Китая
и потому никуда не спешу я
на языке новый опус катая
будет сначала он гладким и сладким
как леденец как драже витамина
мама и я на качалке-лошадке
папа отправился в "Соки и вина"
дальше по факту подачи крепчали
но все равно за бугор не уехал
фиг ли мне там без берёзок и чаек
Гоголь же тут + ФМ и АПЧехов.
может стишок вам прочесть с табуретки
так отожгу не покажется мало
быть не обязана вкусной таблетка
главное чтоб полегчало
Книги
Сегодня я пришёл без фиги -
Другой меня увлёк процесс:
Камо грядёте, люди-книги,
В обложках глянцевых и без?
Пример: как лямку, тянешь век ты,
Горбатишься за медный грош,
Но чушь рекламного проспекта
При этом с гордостью несёшь.
Не прёт Морфей без инкунабул?
И этот случай мне знаком.
Даю рецепт: за редкой бабой
Дуй... к букинисту прямиком.
Ещё о том хочу я вспомнить,
Как у реки стоял народ,
А мимо проплывал трёхтомник -
Топор, поэт и пароход.
Какой бы ни была фигура
У девушки по кличке "речь",
Её сдадут в макулатуру,
Хотя экономичней - сжечь.
Покуда время, словно стайер,
От грузной вечности в бегах,
Меня, как палимпсест, листая,
Поставьте крестик на полях.
Хит
О чём соврать бы? Да, живу не здорово,
Без дела маюсь, словно шпрот в биде...
А тут приходят люди от Киркорова
И говорят, что нужен хит к среде.
Перед уходом пачку баксов бросили,
Но намекнули: не управлюсь в срок -
До Болдинской не доживу я осени.
Я взял пол-литра и под козырёк.
А вы не обалдели, племя бисово?
Ведь я на кураже и в полный хлам
За бабки зарифмую чёрта лысого,
А коль добавят, то и шика дам.
Уверен, круче не увидеть хрени вам!
А с кроны по стволу стекала мысь:
Вот на фига моё вам вдохновение?
Примите лучше эту рукопИсь.
Зажигалочка
Безмолвна ночь. Луна на пике,
Но в пику ей мне не уснуть -
Я зажигалку марки "Крикет"
В горсти несу в последний путь.
Моей печали нет предела.
Иду. Тоска морщинит лоб:
Вы б знали, как она горела
На вечеринке "ЗиЗи Топ"!
Каким напалмом жгла, собака,
Как высекала горячо!
Куда там Боре Пастернаку
С его засаленной свечой.
Теперь, поди, у райской дверцы -
Фитиль поник, и вышел газ.
Навеки поселившись в сердце,
Светильник преданный угас.
Вот так и ты, на пенсии поэт,
Чирик-чирк-чиркаешь, а искры нет.
На смерть читателя
Рыдая в подушку, лежу на кровати,
И горю не вижу конца.
Сегодня мой самый последний читатель
Внезапно ушёл к праотцам.
Прости, что частенько был неблагодарен.
Как смел я, засранец и мразь,
Твой каждый второй пропускать комментарий,
Брезгливо при этом смеясь?
Земля тебе пухом! Однако, что в сумме?
Одна не приходит беда:
Ведь если ты так безответственно умер,
Кому же писать мне тогда?
Не будем сдаваться! Пока ты безвреден,
Но скоро оценишь мой труд -
Намедни на Библии клялся Медведев,
Что в ад интернет проведут.
Мальчик
Нет сил на шаг, на выдумку, на взмах -
Действительность распалась на детали,
И мальчики кровавые в глазах
То в салочки, то в бадминтон играли.
Крепчал, зверел и ширился недуг,
С минутой каждой набирая силу.
На пятачке - промеж надбровных дуг -
Пыталась перепеть Харибду Сцилла.
Сантехника прыщавый ученик
Беспечно перекрыл ноздрей форсунки.
Застыл, как в горле ком, беззвучный крик,
Одолженный по случаю у Мунка.
"Вот так и пропадёшь за медный грош", -
Шипели шепелявые горгоны.
Собравшись духом, я ответил: "Врёшь!"
И выпил ... две таблетки "Цитрамона".
Лишь час назад стремился в полный ноль,
И не было смешней меня и жальче -
Теперь калачиком свернулась боль,
И я хочу спросить: а был ли мальчик?
Тени
Не любитель привидений -
Живописец на природе
Согревается глинтвейном.
Незнакомый с "не могу" -
То азартно, то лилейно
Кистью холст ласкает гений.
Мимо лыжники проходят,
Несуразные проходят -
Фиолетовые тени
На искрящемся снегу.
Абзац
Не унять восхищень:
С чьей-то лёгкой руки
Начинается день
С ярко-алой строки,
И душа, как щенок,
А не стерва-змея,
Открывает окно
В красотень бытия,
Будто необходим
Ей обратный билет
В предисловия зим,
В многоточия лет,
В межсезонную хмурь,
В разгуляй мартобря,
Чтоб исправить всю дурь
И начать всё с нуля.
Я к лазури приник,
Умоляя зеро:
Дескать, жизнь - черновик,
Хоть руби топором...
Ватсоны, хватит блуждать между строк.
Нет утверждения элементарнее:
В каждом из нас обитает зверёк
Разных пород или видов, по Дарвину.
Плохо, когда эта особь дика.
Срам, если дикость на глупость помножена.
Чуть зазеваешься - исподтишка
Выскочит, за ногу цапнув прохожего.
Впрочем, не выход - в подвале держать,
Не ветчиною кормить, а турусами,
Ведь по прошествии времени, глядь, -
Печень обглодана, сердце надкусано.
Как же мне быть со строптивым зверьком?
С возрастом только почувствовал меру я:
Если проштрафился - грею кнутом,
А заслужил - ублажаю эклерами.
Брысь, одиночество, в липкую мглу!
Жаль, не сложилось ни оды, ни гимна, но...
Эй, притаившийся в пятом углу!
Ужин на блюдечке, морда противная.
Кто-то
Как ни верчу магический кристалл,
Не разобрать, где "до" впадает в "после".
Не помню, кем я в детстве стать мечтал,
А потому не знаю: удалось ли?
Моя стезя топорщится, как жесть,
Но, полагаю, вывезет - кривая,
Ведь я определенно кто-то есть,
Поскольку узнают и наливают,
А я не пью! И из последних сил
Пытаю зазеркального кого-то:
А докажи, что ты сегодня был,
Не выложив в Сети хотя бы фото?
Над кем сегодня одержал ты верх,
Какие облака тебя согрели,
И чем - предположительно - четверг
Отличен был от прочих дней недели?
Как терпит мир такого подлеца?!
Таким не место ни в кино, ни в спорте...
Однако, спать! Ведь завтра пятница,
Которую никто нам не испортит.
УВы
Грачи вовсю снуют - не обманул Саврасов!
Давно уже сошёл с реки последний лёд,
И очевидно всем - дельцам и лоботрясам:
Священная пора по городу идёт.
По скверам, площадям торжественным парадом
Проходит, по пути пугая вороньё.
Одно её гнетёт, что люди ей не рады,
Что все они в делах, и им не до неё.
Умерив гнев и пыл (а дело было к ночи),
Прыжком преодолев невидимый барьер,
Унылая весна, разверзнув хляби-очи,
Рыдает на плечах небесных кутюрье.
Пендельтюр
Был хитроумен код, броня - крепка,
И не стоял чужой каблук в передней,
Но ты меня взломала с полпинка,
Употребив изящный полупендель.
Весной горазд на шалости Амур.
В мгновенье ока им обезоружен,
Качаюсь, как безвольный пендельтюр, -
Толкай хоть внутрь, хоть открывай наружу.
Ещё немного, и сорвусь с петель,
И вряд ли март подстелет мне солому.
Звенят бубенчики. Не стой в дверях, апрель.
С Днём Дурака тебя, и будь как дома.
Тайна
Аккуратный ключник,
Расторопный вор,
Я почти беззвучно
Выхожу во двор.
Враль необычайный,
Ушлый управдом -
Оставляю тайну
За двойным замком.
Нет у вас ни шанса
Раскусить меня -
Мой надёжен панцирь,
И крепка броня.
Улыбаюсь небу,
Глядя на восток,
И сажусь в троллейбус,
Пьющий кофе-ток.
Набирает город
Повседневный ритм.
Отступает морок,
Лишь слегка саднит:
В суете безбрежной
Тают острова -
Искренняя нежность,
Тихие слова.
Тихая охота
Мы проснулись от звука борьбы.
Оказалось, стучатся в окошко
Снег и солнце. Айда по грибы!
Доставай с антресолей лукошко.
Мы отправимся в сказочный бор
По хрустящим следам Кастанеды.
Зла кикимора, леший хитёр,
Но с добычей вернёмся к обеду.
Пусть талдычит молва: не сезон,
Трата сил и пустая забота.
Неберущихся нету препон
Для любителей тихой охоты.
Если духом легки, от винта!
По команде взревели моторы -
Это спасшая мир красота
Стартовала с руки фантазёра.
Фальстарт
Вы оцените крутизну момента:
Не пряча в рукаве краплёных карт,
Я был готов на сто и полпроцента,
Но был судья неумолим - фальстарт.
А мог бы круг бежать с российским флагом,
Но не сложилось, и под свист трибун
Я ухожу, как спринтер-бедолага,
Как конь в пальто и в никуда бегун.
Курю - хоть и нельзя! - на остановке.
Нечемпионским оказался май,
Но если не заброшу тренировки,
То следующим будет мой трамвай.
Майский лыжник
Грузной тенью нависая
Над пейзажем в три сосны,
Чутко спит майор Исаев
Под "Мгновения весны".
Из него слезу не выжмет
Архаический Кобзон.
Будто не шпион, а лыжник,
Штирлиц видит вещий сон
И бежит не за валюту,
Не за чёрно-белый нал.
Как мессир его ни путал,
Чем шайтан ни искушал,
Нет в его кармане ... фуги.
Жить привык он не по лжи.
От него ползут в испуге
Жёлтоухие ужи.
Пусть соперники отстали,
Стёрлись лыжи, снега нет,
В голубые мчится дали
Очарованный атлет.
Не унять любимца мая,
Горизонт штурмует он,
Каждый вечер принимая
Мячик солнца на погон.
Сеятель
Не возразить: да как вы смеете?!
Не воспылать: какой позор!
А ведь когда-то был я сеятель
И на полстопки комбайнёр.
С какого ни подлезу боку я,
Всё тот же зрительный обман:
Где раньше зрела рожь высокая,
Сегодня глыбится "Ашан".
Присев на корточки под липами,
Как наблюдатель (без ружья!),
Слежу, как следом за ксантиппами
Скрипят тележками мужья.
А после, вперясь в небо синее,
Пытаю горнего Отца:
Где огурцы из алюминия
И артишоки из свинца?
Молчит, и в беспредельной сирости
Нечернозёмный крепнет стон:
Что на асфальте может вырасти?
Какой бамбук порвёт бетон?
В металлоломе плуг и меч Его.
Ковчег достругивает Ной.
Лузгу от доброго и вечного
Гоняет ветер озорной.
Мост искусств
Оторвите, если вру, язык
И отдайте потроха гиене.
В общем, на мосту курил старик
И с тирадой обращался к Сене:
- Бон суа, река. Твои мосты
Узнаю я только по названьям.
Мутной влагой удивишь ли ты
Тех, кто ткал основы мирозданья?
Тех, кто наобум, одним веслом
Разрешал конфликт с болотной жижей...
Впрочем, нынче дискурс не о том,
Что свершилось, а о том, что вижу.
Нечленораздельно, головой
Мыслят современные ваганты
И мошонкой липнут к мостовой,
Ожидая лайков или гранта.
А потом, скоромное задрав,
Жгут напалмом, гвоздь забив на совесть:
- Кто бойчей и громче, тот и прав!
Остальные пропустили поезд.
- Фарисеи, как не стыдно вам?
Вот проснётся Бог и вас накажет.
В балаган вы превратили храм,
Выложив святыни на продажу.
Подытожил страстный златоуст,
Затоптав окурок с горьким чувством:
- Не до прустов на Мосту Искусств.
Тут бы дихлофосом... Или дустом?
Струна
На барахолке пыльной старины
Не мало ходит россказней о Будде.
Но кто такой Сиддхартха без струны?
И подтяни колок - звучать не будет.
В прямом эфире замерла страна,
Когда в погоне за аккордом чистым
Напрягся бард, но лопнула струна
И отсекла полпальца бандуристу.
Мораль: как совесть водкой ни глуши,
Каким ни ублажай её портвейном,
Но, если тормозов нет у души,
Так и помрёшь каким-нибудь Кобейном.
Мясо
У юного пиита память девичья,
Хоть бей баклуши, хоть руби с плеча.
Пример: Каштанка лает на Малевича.
Вот как её понять без толмача?
По счастью, существуют переводчики
(Спасибо, кстати, им за адский труд!),
Которые по пунктам и доходчиво
Собачий лай на слоги разжуют.
Попутно, углубившись в суть явления,
Подскажут бескорыстно, не по лжи,
Каким полям доверить сбережения,
В дупло какое ваучер вложить.
Один лишь раз на эту клюнув удочку,
Дряхлеет в одночасье молодёжь -
Ещё вчера она ходила в дудочках,
А нынче им предпочитает клёш.
Не сотрясай эфир гламурным ливером -
Такой жратвой не удивить Парнас.
Дай мяса им! Авось однажды выберут
В халифы на неделю или час.
Жажда
Непобедима эта жажда,
Когда в мальчишестве отважном
Ты - в пику грекам - входишь дважды
В один и тот же водоём,
Ведь с ней, реальной априори,
Нет смысла и накладно спорить -
Закрой глаза и выпей море
Одним глотком.
Шаманский бубен
Смирно-вольно-ложись, и внимайте, потомок и пращур:
Никому не под силу сломить наш родной Уркостан
До тех пор, пока гордо в богами оставленной чаще
Восседает Ньело - коренной, тыгыдымский шаман.
Даже норд своевольный теряется в кудрях молочных,
Сладковейный зефир вьёт круги у его головы.
Поцелованный небом не ждёт снисхожденья от почвы -
Громче огненных вод он и выше веселой травы.
Знает каждой былинке названье Ньело на отлично:
От поноса - репей, от несчастной любви - иван-чай,
Но на север летят утюги, словно райские птички,
Провожая их взглядом, бормочет шаман:
- Тым-ча-ча...
Так когда-то гремел его бубен по градам и весям,
Собирая мужей на смертельный, но праведный бой.
С человеческих душ соскребая мещанскую плесень,
Поднимал он с печей и на подвиги звал за собой.
Только ныне в чести совершенно другие мотивы,
И владеет ушами чужой, ядовитый дурман,
Потому вечерами, вкусив лапидарного пива,
Пацаны и девчонки шизгару мычат под баян.
Оскудела земля, истрепались крутые глаголы,
Варваризмами болен когда-то могучий язык.
Сколько литров с тех пор утекло, как шаманскую школу
Без диплома покинул последний её ученик?!
Словно камень под сердцем висит от предчувствий тревожных -
Неспокойно в лесу, и за каждым кустом - инсургент,
Но Ньело не застигнуть врасплох, потому что надёжно
Под священной берёзой он вещий зарыл инструмент.
Кто его откопает, обретёт небывалую силу -
Вдохновлять на свершения ратные тыгыдымчан,
И тогда воспарит в стратосферу Ньело семикрылый,
Голося нараспев:
- Тым-ча-ча, гым-ча-ча, дым-ча-ча.
