Каждый вечер ровно в восемь или ближе к девяти
у Амалии Петровны начинаются дожди.
Третий месяц /вот беда!/ с потолка течет вода!
Выйдет на балкон старушка. Туч на небе не видать!
Только вновь промокла кошка, кресло и диван-кровать.
"Что за аномалия? " - думает Амалия.
Каждый вечер ровно в восемь или ближе к девяти,
/не поверите!/, из ванной вытекают две реки!
Дождь по расписанию – у Дашеньки купание!
За окном смеется солнце, а у нас вовсю штормит!
Это бьет хвостом по волнам преогромный синий кит!
И совсем немножко ручки бьют и ножки!
Каждый вечер ровно в восемь или ближе к девяти
достает старушка зонтик, чтоб по комнате пройти!
"Мяяяяяяу..." плачет кошка! Мне нужны калоооошки!
"Вот напасть!" - вздохнет соседка, та, что ниже этажом.
Это очень неудобно - спать ложится под зонтом!
Невозможно крепко спать, если зонт в руке держать!
Каждый вечер ровно в восемь или ближе к девяти
от причала нашей ванной уплывают корабли.
По озерам там и тут чьи-то тапочки плывут!
"Это просто наказанье!" - мама папе говорит!
Вот уж третий месяц кряду бьет по волнам рыба-кит!
Может удочку купить, чтобы рыбу изловить?
Каждый вечер ровно в восемь или ближе к девяти
папа лихо машет шваброй, собирая пузыри.
Это же умора - осушать озера!
Ну, а в ванной плещут волны, воют, пенятся, бурлят!
Даша плавает по морю вот уж два часа подряд!
Вымыты ладошки, ручки, спинка, ножки.
Каждый вечер ровно в девять или ближе к десяти
Даша крепко спит в кроватке. Просто больше нет воды!
Воду выпил чудо - кит! Он теперь на полке спит!
Каждый вечер ровно в девять или ближе к десяти
У соседки, что под нами, прекращаются дожди.
Может спать спокойно, Амалия Петровна!
Говори. Что ты хочешь сказать? Не о том ли, как шла
Городскою рекою баржа по закатному следу,
Как две трети июня, до двадцать второго числа,
Встав на цыпочки, лето старательно тянется к свету,
Как дыхание липы сквозит в духоте площадей,
Как со всех четырех сторон света гремело в июле?
А что речи нужна позарез подоплека идей
И нешуточный повод - так это тебя обманули.
II
Слышишь: гнилью арбузной пахнул овощной магазин,
За углом в подворотне грохочет порожняя тара,
Ветерок из предместий донес перекличку дрезин,
И архивной листвою покрылся асфальт тротуара.
Урони кубик Рубика наземь, не стоит труда,
Все расчеты насмарку, поешь на дожде винограда,
Сидя в тихом дворе, и воочью увидишь тогда,
Что приходит на память в горах и расщелинах ада.
III
И иди, куда шел. Но, как в бытность твою по ночам,
И особенно в дождь, будет голою веткой упрямо,
Осязая оконные стекла, программный анчар
Трогать раму, что мыла в согласии с азбукой мама.
И хоть уровень школьных познаний моих невысок,
Вижу как наяву: сверху вниз сквозь отверстие в колбе
С приснопамятным шелестом сыпался мелкий песок.
Немудрящий прибор, но какое раздолье для скорби!
IV
Об пол злостью, как тростью, ударь, шельмовства не тая,
Испитой шарлатан с неизменною шаткой треногой,
Чтоб прозрачная призрачная распустилась струя
И озоном запахло под жэковской кровлей убогой.
Локтевым электричеством мебель ужалит - и вновь
Говори, как под пыткой, вне школы и без манифеста,
Раз тебе, недобитку, внушают такую любовь
Это гиблое время и Богом забытое место.
V
В это время вдовец Айзенштадт, сорока семи лет,
Колобродит по кухне и негде достать пипольфена.
Есть ли смысл веселиться, приятель, я думаю, нет,
Даже если он в траурных черных трусах до колена.
В этом месте, веселье которого есть питие,
За порожнею тарой видавшие виды ребята
За Серегу Есенина или Андрюху Шенье
По традиции пропили очередную зарплату.
VI
После смерти я выйду за город, который люблю,
И, подняв к небу морду, рога запрокинув на плечи,
Одержимый печалью, в осенний простор протрублю
То, на что не хватило мне слов человеческой речи.
Как баржа уплывала за поздним закатным лучом,
Как скворчало железное время на левом запястье,
Как заветную дверь отпирали английским ключом...
Говори. Ничего не поделаешь с этой напастью.
1987
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
