Нашли как-то енот, койот и страусёнок в высокой траве большую бочку. На боку её загадочная надпись IPA нанесёна была. Походили животненькие вокруг да около, попринюхивались, да тут енот-лакомка и говорит:
- А давайте её откроем и эта… ди-гусь-тировать будем. Я видел, как люди это делали.
Ди-гусь-тацию устраивали.
А койот его спрашивает:
- А гусь-то тут причём?
- Не знаю – отвечает енот. – Но людям нравится!
Сказано - сделано. Открыли они бочонок.
А в бочонке какая-то пенная жидкость плещется. Ёлочками и цветами пахнущая.
Схватили животненькие ковшик и давай ди-гусь-тировать!
Аж дым пошёл! Топчатся у бочки, урчат, енот пузатенький норовит за добавкой и за добавкой!
И вот – хмель ударил им в голову! Страусёнок начал шею вытягивать, крыльями хлопать, аж пыль поднялась, «зинит» какой-то славить.
Енотище айда в пляс! И притоптывает, и пританцовывает – и через слово опоссумов жадных честит – дескать, житья честным млекопитающим от этих пройдох не стало. И ругается как хомо сапиенс. Койот же подружек своих вспоминает, тоже пляшет да песенку поёт : «Недотрога-недотрога! У меня лисичек много!»
Долго ли, коротко ли, выде-гусь-тировали они три четверти бочки.
Страусёнок заклекотал, голову в песок зарыл, да и спатеньки.
Пушные же зверушки ещё пару часов гулеванили – белкам шишками глазки подшибали, да михал потапычей с волчками троллили да задирали. Уруруруру!
На следующее утро весьма потрёпанный страусёнок, с торчащими в разные стороны перьями, кренясь и время от времени подзаваливаясь на бок, взлетел, набрал высоту и взял курс – на юг далёкий, где гнездо у него.
Енот же с койотом смотрели ему вслед.
- Хорошо летит! Кучно – сказал енот койоту. – Ах, хорошо вчера поди-гусь-тировали. Знатно!
Койот же ничего не ответил. В голове его шумело. И очень хотелось на юг, где пышные луга, да и снега ни фига!
Но – койоты не летают.
Разве что во сне или на сухих суперджетушках.
Зато с лисичками у койотов полный порядок.
Справа крякает рессора, слева скрипит дверца,
как-то не так мотор стучит (недавно починял).
Тяжелеет голова, болит у меня сердце,
кто эту песню сочинил, не знал, чего сочинял.
Эх, не надо было мне вчера открывать бутылку,
не тянуло бы сейчас под левою рукой.
А то вот я задумался, пропустил развилку,
все поехали по верхней, а я по другой.
А другая вымощена грубыми камнями,
не заметил, как очутился в сумрачном лесу.
Все деревья об меня спотыкаются корнями,
удивляются деревья – чего это я несу.
Удивляются дубы – что за околесица,
сколько можно то же самое, то же самое долбить.
А березы говорят: пройдет, перебесится,
просто сразу не привыкнешь мертвым быть.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
