Судно плывет по реке, а на нем — пассажир,

Ухо в крови, нету силы себя превозмочь.

Щуку поймал рыболов, чайки празднуют пир.

Перевернулся корабль, впереди — злая ночь.

 

Наш пассажир (он уже не матрос, а боец)

Берег увидел и спасся — привет смельчаку!

Все по плечу — понимает наш юный мудрец.

Он повзрослел не на шутку на том берегу.

 

Как робинзон, он умеет жилье смастерить,

Сможет себя защитить — натурально Ван Дамм.

Дальше я вью из событий тревожную нить.

Стало завидно и горько героя врагам.

 

Холод и голод, предательство стужи и льда

Чуть не свершили свой подлый неправильный суд.

Та, что является символом «Что? Где? Когда?»,

В нашей истории вдруг появляется тут.

 

Как ей хотелось его, дорогого, сожрать,

Но не прикончила. Есть элемент се ля ви.

Наш протеже смог от тетки противной сбежать,

И очутился в подполье, где жили свои.

 

Только своим наш герой, как с Тамбовщины волк,

Не захотели его в кумовья и сваты,

Но в кладовой есть один замечательный толк —

Нету друзей, но хватает обильной жратвы.

 

Все бы прекрасно. Да как-то размыт хеппи энд.

Наш визави одинок, хоть и лопает всласть.

И занимательный как бы страдает момент —

Где поцелуй в диафрагму и прочая страсть?

 

Будут! И недруг из прошлого все осознал,

Он обеспечил герою тепло и уют.

Я так и знала, что будет счастливым финал.

Я так и знала, что дни его счастья грядут!

 

 

 

 

Роман написан витиеватым псевдорусским языком и представляет собой стилизацию под творчество психически больных. Главный герой — молодой человек с дурной наследственностью, круглый сирота, сходит с ума на почве нездорового образа жизни, употребления наркотиков и безудержного чтения всего подряд. Юноше представляется, что он живет после ядерной войны в странном мире, где ядовитые зайцы прыгают по елкам, люди питаются преимущественно серыми грызунами, а кошки имеют хоботы и маленькие розовые ручки. Город-государство (или психбольница), в котором находится герой, называется по имени правителя (главного врача). Самый большой страх у жителей (пациентов) вызывают санитары, играющие роль инквизиторов. В причудливых фантазиях героя, он женится на дочери главного санитара и они с тестем свергают главврача. Жестокий и властолюбивый тесть, став правителем, вводит в государстве новые порядки, в сравнении с которыми меркнут ужасы средневековья. Хрупкая душа сироты не может с этим смириться, и он впадает в прострацию. В конце произведения древний огнедышащий русский интеллигент, ранее отрубивший главному герою хвост, чудесным образом спасается от костра инквизиции, уничтожившего всю больницу, и начинает танцевать без штанов, взявшись за руки со своим еврейским другом. Парочка друзей поднимается в воздух на глазах изумленного шизофреника. Книга будет интересна психологам, психиатрам, а также любителям искусства душевнобольных.

 

 

Много ли мужчине надо для счастья? Как говорил один из героев шотландского барда, «глоток эля, кусок хлеба, молитва на ночь и вместо постели немного сухого сена»; потоптать конем вересковую степь, по горам полазить, да на мечах побиться; посидеть с удочкой на берегу Лох-Несса, похлебать ушицы из свежепойманных несси. Ну, и конечно, настоящему мужчине (не важно, килт он носит или штаны), нужна женщина — верная жена и подруга. И вот с этого то и начинаются все его беды. Женщине, дорогой читатель, нужно многое и очень многое. И, самое главное, каждая женщина хочет быть королевой. И горе тому горцу, который не гнушается ничем для исполнения желаний своей жены, да еще свято веря бредням злобных старух. Нет повести печальнее на свете, чем эта повесть о женском коварстве. О том, как оно превратило неплохого в сущности человека в безжалостного злодея. И не случайно, что обезглавить безумного горца может лишь тот, кто не рожден женщиной. Впрочем, возможно, он и не горец вовсе — не все же в Шотландии горцы.

 

 

 

влюблённый в театр был так невезуч:

диван в коммуналке, облезлая кошка.

но тут вдруг гроза, и ему из-за туч

суют договор — подпиши, да и точка.

 

влюблённый в театр, какие права?

обязан, обязан, обязан, обязан!

и кругом твоя от всего голова,

но ты с волшебством теперь этим повязан.

 

так ты и мечтал — ночами, зимой,

когда голоса и шумели, и пели

в коробочке маленькой, истинной, той,

где белая печь с изразцами...

 

умений

писать, не играя — достичь невозможно.

всегда тянет к людям, пусть ты нелюдим.

влюблённый в театр, иди осторожно,

хотя всё равно ты в итоге один.

 

причуды и нервы — и будет ли что-то

доиграно, или дописан финал...

 

назначено.

шифр.

назад перемотка.

и кто-то ещё не взлетел, а упал.

 

 

 

Наши желания стары как мир. Родных, отправляющихся в дальнюю поездку за тридевять земель, мы снабжаем длинным списком поручений и покупок, уверенные — уж там-то есть всё и даже больше. Как будто командированному заграницей больше делать нечего, как прочесывать торговые точки в поисках сувениров да подарков. Ладно бы ещё желания были незатейливые: найти какие-нибудь раритетные «цацки», причем, несусветной красоты и обязательно за баснословные суммы в «зеленых» или разбиться в лепешку, но достать мечту любой девушки — волшебное зеркальце, внушающее обладательнице, что прекрасней хозяйки на всем белом свете не сыскать. Так нет же, некоторые романтические натуры задают задачки из разряда практически не выполнимых или же связанных с риском для здоровья и психики. Потому что такие чаровницы искренне верят в чудо, потому что они наивные мечтательницы, потому что жертвоприношение во имя чистой и светлой любви для них не просто каприз, а образ жизни. Вот и крутится ужом за морями-океанами заботливый глава семейства, но прихоти родных выполняет. Даже если для этого порой приходится идти на компромисс с совестью или заключать сделку с нечистой силой. Эта книжка про «хочу» или «вынь хоть из-под земли», про людей, которые умеют держать слово и, конечно же, про любовь, творящую чудеса.

 

 

 

Дверь была входная, по своему положению-главная. Она закрывала и открывала вход в дом. Исполнена из дорогого дерева, окованна декоративным металлом. Своим видом, каждому входящему давала понять, что в доме живут солидные люди.

Дом был большой, двухэтажный, с террасами, балконами и башней, возвышавшейся, как грозный часовой, над домом. Владела домом уже не молодая, но всё ещё привлекательная хозяйка, которая постоянно следила за сосотоянием входной двери, ведь она была главной. Бранила своего работника за нерадивость, за то, что он не смазывал во время дверные петли и дверные замки. Дверь тоже это беспокоило, особенно петли, которые не получая своевременно смазку, начинали скрипеть и стонать, чем её раздрожали. А замки те и вовсе монкировали свои обязанности солидаризуясь с петлями. Однажды они нахально не впустили ключ, и только после достойной смазки, стали его принимать.

Вообще дверь была равнодушна ко всему ,что происходило в доме. Тишина или гулянка, хлопанье дверью сыном хозяйки, после очередной ссоры с матерью, так что отскакивали петли.

Но дверь всё это терпела. От того что происходило в доме ей было не холодно и не жарко. Главное закрылась, открылась.

Но однажды дом обворовали. После чего хозяйка распорядилась снять дверь с петель и выбросить.

Рабочие отнесли её ко входу в котельную.

Утром истопник увидел её лежащей на угольной яме и удивился:" Хорошая дверь, красивая, видно из богатого дома. И замок цел, и даже с ключём. Сниму старую дверь на истопку, вместо неё новую повешу." И повесил.

Люди приходя, видя солидную дверь, без стука в котельную не входили, и обращались с какой либо просьбой с уважением к истопнику...Ещё бы, такая две!