|
|
Сегодня 24 декабря 2025 г.
|
Объяснить происхождение жизни на земле только случаем – это как если бы объяснили происхождение словаря взрывом в типографии (Чарльз Дарвин)
Авторское Я
16.06.2008 Antz, или Человек сам себе страшный суд10.03.2007 http://resheto.ru/speaking/narod/news3654.php .jpg)
С людьми талантливыми общаться непросто — оттого, верно, что и сами они непростые: никогда не знаешь, чего от них ждать в следующее мгновенье. Убеждаться в этом мне, увы, приходилось не раз. Впрочем, бывают и исключения — редко, но бывают. Antz, Антон Стрижак — одно из них.
«Лента стихотворений Antz’а — одна из очень немногих, которые можно назвать идеальными: кликай по любому заголовку — и упрешься в шедевр. По духу тексты его схожи с произведениями Широглазова и Комлева. Первое, что бросается в глаза при знакомстве с его стихами, их парадоксальность. Тебя с первой же строки бросают в грязь, топчут в этой грязи и, вываляв поосновательнее, окончательно уверив в бессмысленности и пустоте привычного тебе бытия, неожиданно, двумя-тремя последними стремительными штрихами-мазками, возносят в горние выси. Словно и нет другого пути к Свету, кроме как через черноту преисподней и будничный сор...» — так он был представлен решетянам в прошлом апреле на страничке обзора «Тем чище этот звук». «Мне 31 год. Родился и живу в подмосковном Чехове. Образование высшее техническое — инженер связи, каковым и работал до 2005 г. В настоящее время переквалифицировался в программисты. Неженат. Стихи осознанно пишу лет с девятнадцати. Учителями считаю Есенина, Бродского, Гандлевского, Дениса Новикова, Алексея Цветкова — эти, пожалуй, повлияли наиболее сильно. Надеюсь, что не слишком им подражаю», — так он сам рассказал о себе в «Решетории»...
.jpg)
Немного, в общем-то, но он из тех, кто выразительнее всего говорит о себе собственными стихами — превосходной городской лирикой с ее «цепляющими» сумеречными образами и головокружительными контрастами. Только читая и перечитывая их, можно разглядеть живого Antz’а с максимально близкого расстояния, ибо даже те, кто частенько встречает его в Общалке как «волчега», видят лишь одну из многочисленных его фулюганских ипостасей, но не его самого, равно как и те, кто отслеживает его «потрошительские» рецензии (кстати, Antz — автор самого большого комментария в решетовской истории). Мне кажется, есть в нем некое врожденное неприятие любой фальши — если играть, то играть чисто, и потому, видимо, он страшится узреть хоть миллиграмм этой самой фальши в себе самом. Отсюда, по всей видимости, и симпатяга «волчег» с его (ненавязчивым, как ни странно) интернет-акцентом — он помогает Antz’у не выглядеть слишком серьезным.
Открывая новую рубрику, хочу отметить, что здесь (и в дальнейшем) мы будем стараться по возможности сохранять авторский стиль вопросов и ответов. Уже сам по себе он может многое сказать как о личности интервьюируемого, так и о тех, кто задает вопросы. В общем, смотрите сами, что получилось...
* * *
bess: Антон, бывали ли у тебя внутренние разговоры с самим собой, когда ты якобы даешь интервью? Вот у меня такое бывало, особенно в старших классах. Так вот, если бывало, то скажи, пожалуйста, какой вопрос чаще всего интересовал берущего, а на какой интереснее отвечал дающий? (просьба ответить подробно)
— Внутренние разговоры веду с собой постоянно, причем часто вслух, что иногда вызывает определенную реакцию окружающих. Интервью это назвать сложно, скорее — выяснение отношений. Вопросы самые разнообразные, в зависимости от ситуации, но основной, с которого, как правило, разговор и начинается, — «Ну, и дальше что?» Отвечающий дает ответы почти всегда без удовольствия, иногда с раздражением, переходящим в ярость. Заканчивается это обычно тем, что вопрошающий посылается подальше, сопровождаемый нелестными эпитетами, а вопрошаемый, в состоянии, близком к нервическому припадку, продолжает путь, махая руками и дергая головой. То есть, конспект такой: «Ну, и что дальше?» — ... — «Да пошел ты!»
Otvertka: Росскожы, каг ты попал на Сито ваще.
— В далеооком две тыщи пятом году я решил засветицца в тырнете. В то время я не писал уже три года, но все никак не мог оправицца от того, что Александр Гордон прочетал ф прямом эфире по телевизору три моих стеха, и сказал, что я открытие (они тогда с отцом — Гарри Гордоном — на телевидении хотели замутить какой-то поэтический семинар и обратились к пишущей братии с просьбой слать креативы. Ничего у них, впрочем, не получилось, патамушта Гордон с треском ушел с канала, на котором вещал. Но перед этим я приехал к нему на телевидение и притащил свой канон — 37 стихотворений. И вот, я его встречаю в коридоре, он говорит «Здрасьте», потом лезет ф карман пальто и достает потрепанный конверт, в котором сидят те стихи, которые я присылал изначально: «Видите, с собой ношу». Так что мне сам чорт был не брат.). И вот я стал наобум наберать ф Ыксплорыре одреса. Первым был «Поэзия.ру», но там оказалось, что надо платить бабло, а я, к тому времени уже утомленный публикацыями ф разных районных ольмонахах за свой щёт, к этому был не гатоф. И вот, фторым адресом был набран «Стих.ру», где я без колебаний запостил «Кукушку» и напоролся на Риткино стихо (То-Самое-О-Котором-Она-Предпочитает-Не-Вспоминать) и зарецал его. Затем я махом выложил там все креативы (в интернет-кафе дело было патамушта) и, какое-то время спустя, был замечен Эмилией, с которой мы фскоре подружылись. А потом «Стих» упал. Надолга. И Эмилия мне, растерянному, баит: топай на «Решето», фсе нашы уже там. Таг вот я оказался, братья и сестры, в вашей теплой компании, о чем ничуть не жалею.
Rosa: Вопрос на какую тему задел бы Вас за больное?
— Вопрос о вере.
Rosa: И, наоборот, какой вопрос сделал бы Вас счастливым?
— О литературных пристрастиях.
bess: Первый запомнившийся в жизни случай несправедливости...
— Ох. Несправедливость — понятие субъективное, как и справедливость. Помницца, мне за какую-то фигню не разрешили смотреть «Трех мушкетеров» и положили спать. Вот это было, черт возьми, несправедливо.
bess: Нравилось ли тебе быть пионером? А комсомольцем?
— Никаких положительных, как и отрицательных, эмоций по поводу пионерства не испытывал. Чорт, я был обычный советский (потом — постсоветский) пацан. В пионеры нас принимали на Красной площади в музее Ленина. Это было круто. Дальше — доставали заседания совета дружины, явка на которые была обязательна и на которых решались какие-то далекие вопросы. Комсомол меня не дождался. Мирно испустил дух.
bess: Любил ли в школе литературу? Когда написал первый стих?
— Литературу как предмет — нет, не любил. Хотя постоянно читал что-то. Но это было не из школьной программы, увы. Всякие там «Республики ШКИД» (ее знаю почти наизусть) и «Приключения Гекльберри Финна». Из школьной программы (будучи в школе) прочитал только «Поднятую целину» и «Преступление и наказание». Однажды, как самый пишущий без ошибок (врожденная грамотность), был отправлен на районную олимпиаду сочинений, где вынужден был писать о рассказе «После бала». Я там нагородил такого, что занял последнее место. Хотя, как мне кажется, писал истину. Гыыыы...
Первый стих — не помню. Постоянно что-то писал. То есть, бытовало такое мнение: вот Антоха, он может что-то такое написать. «Наступит ночь в унылой местности» (что считаю первым стихом) написал лет в 19. До этого было такое (13 лет):
Я, конечно, понимаю:
Это происк ЦРУ.
Я, конечно, понимаю,
Что вскочу и наору.
Но кручу я кубик-рубик
В подтвержденье всяких рубрик.
Rita: Антон, ты плачешь иногда?
— Конечно, плачу. Все люди плачут. Антц — человек. Следовательно, Антц плачет. Я тебе больше скажу (но это тсссс! между нами): я страшно сентиментален. Из меня слезу может вышибить что угодно (например, хеппиенд в какой-нибудь американской мелодраме). Есть такой мультег Гарри Бардина «Конфликт» (про спички). Я, посмотрев его (было мне лет 14), ревел 10 минут.
Rita: Чего не смог бы простить?
— Тут банален. Измены.
Rita: Прощать легко?
— Да, легко. И приятно.
bess: Можешь ли назвать литературные произведения, вызывающие у тебя неприятие или даже агрессию?
— ЛИТЕРАТУРНЫЕ — нет.
bess: Нескромный вопрос. Почему не указываешь ФИО?
— Сначала у меня на странице висели имя и фамилия. Но они плохо себя вели, поэтому я их грохнул.
bess: Приносит ли тебе ощущение радости процесс потрошения?
— Конечно, приносит. Иначе бы я этим не занимался. Пока что-то объясняешь, сам поймешь.
bess: У меня сложилось впечатление о тебе как о пессимисте. Я ошибаюсь?
— (полез ф энциклопедию) Пессимизм — представление о том, что в мире преобладает негативное начало. Тут да. Настроение безысходности, неверие в будущее — нет. Верю, как могу, что всё разрулится.
bess: Как относишься к феминизму? А к блондинкам? (Вопрос очень серьезный) Смог бы поучаствовать в каком-либо движении протеста? Если да, то против чего/кого?
— Феминизм — это недо... ой... Короче, повышенный гормональный фон. Феминизм — это движение, которое подчеркивает то, что к женщинам где-то неправильно относятся. То есть, работает против себя. К блондинкам отношусь хорошо. Как к брюнеткам, шатенкам и пр. В каком-нибудь движении поучаствовать не смог бы, ибо ленив. И аболиционист я.
bess: Приходилось ли сталкиваться с необъяснимыми явлениями, вещими снами, совпадениями, всякими странностями?
— Постоянно. Иногда даже страшно становится: откуда вдруг ко мне такое внимание? Отец мой мог взглядом останавливать птиц, не говоря уже о таких мелочах, как снятие головной боли. Что-то мне передалось. Мистик я.
Rosa: Дорогой Антон, а какая, к примеру, Ваша любимая песня?
— Их оооочень много. Обожаю группу «Radiohead». Они играют честную музыку.
Ами: Во, мой любимый вопрос, который всех бесит: если бы ты был Раскольниковым, то ты бы сознался в убийстве? И вообще, раскаивался бы в том, что натворил?
— Раскольниковым себя, признаться, не представлял. Нет, не сознался бы. Ага? Человек сам себе страшный суд.
Rosa: Скажите, как Вы относитесь к «Черному квадрату» Малевича?
— Как к смелому поступку художника. Уважаю.
Ами: Почему «муравей»? (я же прально поняла от него производное, м? если нет, то расшифруй ;)))
— Сначала я зарегился на Сите как antoneus. Что-то не пошло. Тогда зарегился как antz. Муравьи трудолюбивые. И я над стихами потею. И есть такой мультик (от создателей Шрэка и моей любимой игры «Neverhood»): «Antz». Хороший мультик. Жаль, я его не смотрел.
bess: Ой, я вот еще чё хотела. Можешь ли ты, особо не задумываясь, назвать одного-двух человек, на твой взгляд, самых счастливых в мире и одного-двух несчастных. Если мы их не знаем, расскажи о них.
— Первая кандидатура (как счастливый, так и несчастный) — конечно же, Христос. Вторая — я, гыыыыы...
bess: В альманахе ты перечислил поэтов, которых считаешь своими учителями. А можешь нам рассказать, почему именно они?
— Сейчас я буду говорить немного громкие слова. Это люди, благодаря которым я — то, чем являюсь сейчас. Это люди, которые научили меня отношению к языку. Это люди, которые научили меня отношению к жизни. Это люди, которые заставили меня (ничего об этом не подозревая) писать стихи. Их слова и мысли уже неотъемлемы от меня, они вошли в мою кровь, склад мышления. Это мои учителя.
bess: Твои произведения — это либо неприкрытое страдание, либо смех сквозь даже не слезы, а рыдания. Боюсь показаться навязчивой, поэтому не буду спрашивать, какие жизненные передряги повлияли на твою манеру письма, но расскажи, пожалуйста, есть ли у тебя какие-нибудь собственные правила, рамки, приоритеты в стиле?
— Никакого нытья (урок Бродского). То есть, чем ровнее говоришь о том, что тебя гнобит, тем больше эффект. Стихи пишутся, конечно, не ради эффекта, но ради себя :). И — пиши то, что чувствуешь, без изысков.
Ами: Да, кстати, расскажи о своих недостатках)) только подробно...
— Пьяница. Поэт. Подробности — в стихах. Гыыыы...
Ами: ... И это, как его... (как я люблю неудобные вапросеги, мррр) вот, ишо один: какой-нить твой поступок, который тебе вспоминать стыдно ;))) p/s: это ж достаточно плохо, быть нахалкой? ;)))
— Однажды я украл пять рублей, сданные людьми на похороны. Фсё.
Комментарии
10.03.2007 01:37| Otvertka
Антцкий труд. Королева в восхищении (с) :0)))
10.03.2007 01:42| бесс
Ещё хочу! Это можно бесконечно читать. Пожалуй, одно из самых интересных изобретений нашего сайта. Просто нет слов, Антон. Жаль, что не курю. :)
10.03.2007 01:43| Ами
здорово. ага, теперь буду знать, насколько гашлой можно быть в вопросах))
на всю монашкинскую душу, мрр))
10.03.2007 08:40| ikki
супер!!!
10.03.2007 11:09| ИриХа.
здоровски)) как много нового о тебе, Антош, узнала :)
10.03.2007 12:11| Цвяточак...
Обыкновенное удовольствие...
Читала и наслаждалась...
10.03.2007 12:42| Рита
Ага, согласна — хорошо, но мало! жаль постеснялась еще что-нибудь спросить, очень интересные ответы. Антоша-хороший :))
10.03.2007 18:44| Кошь
Да, Антош, ДА! :) Действительно очень интересно. Но мало. 8)
10.03.2007 20:46| бесс
А ты, пушистая, хоть одни вопрос задала, а? Мало ей, ишь. Щас фост оторву. Почему не задала, а?
10.03.2007 21:22| Ами
(кивает согласно) да! безобразие!
11.03.2007 16:17| Эльга
Тош, ты прелесть! Я тебе об этом говорила? ;)
12.03.2007 20:40| May
Класс! Я тож стиснялась спрашивать, чёртово воспитание!.. Волчег, ты - супер! :)))
12.03.2007 23:27| NunAmely
гы-гы-гы! и нефиг.
14.03.2007 14:06| Га
Он это давно знал, поэтому и замутил! :))))))))) Классная рубрика! Анту аппладисметы :)))))))
16.03.2007 17:31| ;)
первые задают настроение рубрике
10.01.2009 17:19| MAXX100
Все очень понравилосьь. Спасибо.
К списку
Комментарии Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
|
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Авторизация
Камертон
1
Приснился раз, бог весть с какой причины,
Советнику Попову странный сон:
Поздравить он министра в именины
В приемный зал вошел без панталон;
Но, впрочем, не забыто ни единой
Регалии; отлично выбрит он;
Темляк на шпаге; всё по циркуляру —
Лишь панталон забыл надеть он пару.
2
И надо же случиться на беду,
Что он тогда лишь свой заметил иромах,
Как уж вошел. «Ну, — думает, — уйду!»
Не тут-то было! Уж давно в хоромах.
Народу тьма; стоит он на виду,
В почетном месте; множество знакомых
Его увидеть могут на пути —
«Нет, — он решил, — нет, мне нельзя уйти!
3
А вот я лучше что-нибудь придвину
И скрою тем досадный мой изъян;
Пусть верхнюю лишь видят половину,
За нижнюю ж ответит мне Иван!»
И вот бочком прокрался он к камину
И спрятался по пояс за экран.
«Эх, — думает, — недурно ведь, канальство!
Теперь пусть входит высшее начальство!»
4
Меж тем тесней всё становился круг
Особ чиновных, чающих карьеры;
Невнятный в аале раздавался звук;
И все принять свои старались меры,
Чтоб сразу быть замеченными. Вдруг
В себя втянули животы курьеры,
И экзекутор рысью через зал,
Придерживая шпагу, пробежал.
5
Вошел министр. Он видный был мужчина,
Изящных форм, с приветливым лицом,
Одет в визитку: своего, мол, чина
Не ставлю я пред публикой ребром.
Внушается гражданством дисциплина,
А не мундиром, шитым серебром,
Всё зло у нас от глупых форм избытка,
Я ж века сын — так вот на мне визитка!
6
Не ускользнул сей либеральный взгляд
И в самом сне от зоркости Попова.
Хватается, кто тонет, говорят,
За паутинку и за куст терновый.
«А что, — подумал он, — коль мой наряд
Понравится? Ведь есть же, право слово,
Свободное, простое что-то в нем!
Кто знает! Что ж! Быть может! Подождем!»
7
Министр меж тем стан изгибал приятно:
«Всех, господа, всех вас благодарю!
Прошу и впредь служить так аккуратно
Отечеству, престолу, алтарю!
Ведь мысль моя, надеюсь, вам понятна?
Я в переносном смысле говорю:
Мой идеал полнейшая свобода —
Мне цель народ — и я слуга народа!
8
Прошло у нас то время, господа, —
Могу сказать; печальное то время, —
Когда наградой пота и труда
Был произвол. Его мы свергли бремя.
Народ воскрес — но не вполне — да, да!
Ему вступить должны помочь мы в стремя,
В известном смысле сгладить все следы
И, так сказать, вручить ему бразды.
9
Искать себе не будем идеала,
Ни основных общественных начал
В Америке. Америка отстала:
В ней собственность царит и капитал.
Британия строй жизни запятнала
Законностью. А я уж доказал:
Законность есть народное стесненье,
Гнуснейшее меж всеми преступленье!
10
Нет, господа! России предстоит,
Соединив прошедшее с грядущим,
Создать, коль смею выразиться, вид,
Который называется присущим
Всем временам; и, став на свой гранит,
Имущим, так сказать, и неимущим
Открыть родник взаимного труда.
Надеюсь, вам понятно, господа?»
11
Раадался в зале шепот одобренья,
Министр поклоном легким отвечал,
И тут же, с видом, полным снисхожденья,
Он обходить обширный начал зал:
«Как вам? Что вы? Здорова ли Евгенья
Семеновна? Давно не заезжал
Я к вам, любезный Сидор Тимофеич!
Ах, здравствуйте, Ельпидифор Сергеич!»
12
Стоял в углу, плюгав и одинок,
Какой-то там коллежский регистратор.
Он и к тому, и тем не пренебрег:
Взял под руку его: «Ах, Антипатор
Васильевич! Что, как ваш кобелек?
Здоров ли он? Вы ездите в театор?
Что вы сказали? Всё болит живот?
Aх, как мне жаль! Но ничего, пройдет!»
13
Переходя налево и направо,
Свои министр так перлы расточал;
Иному он подмигивал лукаво,
На консоме другого приглашал
И ласково смотрел и величаво.
Вдруг на Попова взор его упал,
Который, скрыт экраном лишь по пояс,
Исхода ждал, немного беспокоясь.
14
«Ба! Что я вижу! Тит Евсеич здесь!
Так, так и есть! Его мы точность знаем!
Но отчего ж он виден мне не весь?
И заслонен каким-то попугаем?
Престранная выходит это смесь!
Я любопытством очень подстрекаем
Увидеть ваши ноги... Да, да, да!
Я вас прошу, пожалуйте сюда!»
15
Колеблясь меж надежды и сомненья:
Как на его посмотрят туалет, —
Попов наружу вылез. В изумленье
Министр приставил к глазу свой дорнет.
«Что это? Правда или наважденье?
Никак, на вас штанов, любезный, нет?» —
И на чертах изящно-благородных
Гнев выразил ревнитель прав народных.
16
«Что это значит? Где вы рождены?
В Шотландии? Как вам пришла охота
Там, за экраном снять с себя штаны?
Вы начитались, верно, Вальтер Скотта?
Иль классицизмом вы заражены?
И римского хотите патриота
Изобразить? Иль, боже упаси,
Собой бюджет представить на Руси?»
17
И был министр еще во гневе краше,
Чем в милости. Чреватый от громов
Взор заблестел. Он продолжал: «Вы наше
Доверье обманули. Много слов
Я тратить не люблю». — «Ва-ва-ва-ваше
Превосходительство! — шептал Попов. —
Я не сымал... Свидетели курьеры,
Я прямо так приехал из квартеры!»
18
«Вы, милостивый, смели, государь,
Приехать так? Ко мне? На поздравленье?
В день ангела? Безнравственная тварь!
Теперь твое я вижу направленье!
Вон с глаз моих! Иль нету — секретарь!
Пишите к прокурору отношенье:
Советник Тит Евсеев сын Попов
Все ниспровергнуть власти был готов.
19
Но, строгому благодаря надзору
Такого-то министра — имярек —
Отечество спаслось от заговору
И нравственность не сгинула навек.
Под стражей ныне шлется к прокурору
Для следствия сей вредный человек,
Дерзнувший снять публично панталоны.
Да поразят преступника законы!
20
Иль нет, постойте! Коль отдать под суд,
По делу выйти может послабленье,
Присяжные-бесштанники спасут
И оправдают корень возмущенья;
Здесь слишком громко нравы вопиют —
Пишите прямо в Третье отделенье:
Советник Тит Евсеев сын Попов
Все ниспровергнуть власти был готов.
21
Он поступил законам так противно,
На общество так явно поднял меч,
Что пользу можно б административно
Из неглиже из самого извлечь.
Я жертвую агентам по две гривны,
Чтобы его — но скрашиваю речь, —
Чтоб мысли там внушить ему иные.
Затем ура! Да здравствует Россия!»
22
Министр кивнул мизинцем. Сторожа
Внезапно взяли под руки Попова.
Стыдливостью его не дорожа,
Они его от Невского, Садовой,
Средь смеха, крика, чуть не мятежа,
К Цепному мосту привели, где новый
Стоит, на вид весьма красивый, дом,
Своим известный праведным судом.
23
Чиновник по особым порученьям,
Который их до места проводил,
С заботливым Попова попеченьем
Сдал на руки дежурному. То был
Во фраке муж, с лицом, пылавшим рвеньем,
Со львиной физьономией, носил
Мальтийский крест и множество медалей,
И в душу взор его влезал всё далей.
24
В каком полку он некогда служил,
В каких боях отличен был как воин,
За что свой крест мальтийский получил
И где своих медалей удостоен —
Неведомо. Ехидно попросил
Попова он, чтобы тот был спокоен,
С улыбкой указал ему на стул
И в комнату соседнюю скользнул.
25
Один оставшись в небольшой гостиной,
Попов стал думать о своей судьбе:
«А казус вышел, кажется, причинный!
Кто б это мог вообразить себе?
Попался я в огонь, как сноп овинный!
Ведь искони того еще не бе,
Чтобы меня кто в этом виде встретил,
И как швейцар проклятый не заметил!»
26
Но дверь отверзлась, и явился в ней
С лицом почтенным, грустию покрытым,
Лазоревый полковник. Из очей
Катились слезы по его ланитам.
Обильно их струящийся ручей
Он утирал платком, узором шитым,
И про себя шептал: «Так! Это он!
Таким он был едва лишь из пелён!
27
О юноша! — он продолжал, вздыхая
(Попову было с лишком сорок лет), —
Моя душа для вашей не чужая!
Я в те года, когда мы ездим в свет,
Знал вашу мать. Она была святая!
Таких, увы! теперь уж боле нет!
Когда б она досель была к вам близко,
Вы б не упали нравственно так низко!
28
Но, юный друг, для набожных сердец
К отверженным не может быть презренья,
И я хочу вам быть второй отец,
Хочу вам дать для жизни наставленье.
Заблудших так приводим мы овец
Со дна трущоб на чистый путь спасенья.
Откройтесь мне, равно как на духу:
Что привело вас к этому греху?
29
Конечно, вы пришли к нему не сами,
Характер ваш невинен, чист и прям!
Я помню, как дитёй за мотыльками
Порхали вы средь кашки по лугам!
Нет, юный друг, вы ложными друзьями
Завлечены! Откройте же их нам!
Кто вольнодумцы? Всех их назовите
И собственную участь облегчите!
30
Что слышу я? Ни слова? Иль пустить
Уже успело корни в вас упорство?
Тогда должны мы будем приступить
Ко строгости, увы! и непокорство,
Сколь нам ни больно, в вас искоренить!
О юноша! Как сердце ваше черство!
В последний раз: хотите ли всю рать
Завлекших вас сообщников назвать?»
31
К нему Попов достойно и наивно:
«Я, господин полковник, я бы вам
Их рад назвать, но мне, ей-богу, дивно...
Возможно ли сообщничество там,
Где преступленье чисто негативно?
Ведь панталон-то не надел я сам!
И чем бы там меня вы ни пугали —
Другие мне, клянусь, не помогали!»
32
«Не мудрствуйте, надменный санкюлот!
Свою вину не умножайте ложью!
Сообщников и гнусный ваш комплот
Повергните к отечества подножью!
Когда б вы знали, что теперь вас ждет,
Вас проняло бы ужасом и дрожью!
Но дружбу вы чтоб ведали мою,
Одуматься я время вам даю!
33
Здесь, на столе, смотрите, вам готово
Достаточно бумаги и чернил:
Пишите же — не то, даю вам слово:
Чрез полчаса вас изо всех мы сил...«»
Тут ужас вдруг такой объял Попова,
Что страшную он подлость совершил:
Пошел строчить (как люди в страхе гадки!)
Имен невинных многие десятки!
34
Явились тут на нескольких листах:
Какой-то Шмидт, два брата Шулаковы,
Зерцалов, Палкин, Савич, Розенбах,
Потанчиков, Гудям-Бодай-Корова,
Делаверганж, Шульгин, Страженко, Драх,
Грай-Жеребец, Бабиов, Ильин, Багровый,
Мадам Гриневич, Глазов, Рыбин, Штих,
Бурдюк-Лишай — и множество других.
35
Попов строчил сплеча и без оглядки,
Попались в список лучшие друзья;
Я повторю: как люди в страхе гадки —
Начнут как бог, а кончат как свинья!
Строчил Попов, строчил во все лопатки,
Такая вышла вскоре ектенья,
Что, прочитав, и сам он ужаснулся,
Вскричал: «Фуй! Фуй!» задрыгал —
и проснулся.
36
Небесный свод сиял так юн я нов,
Весенний день глядел в окно так весел,
Висела пара форменных штанов
С мундиром купно через спинку кресел;
И в радости уверился Попов,
Что их Иван там с вечера повесил, —
Одним скачком покинул он кровать
И начал их в восторге надевать.
37
«То был лишь сон! О, счастие! О, радость!
Моя душа, как этот день, ясна!
Не сделал я Бодай-Корове гадость!
Не выдал я агентам Ильина!
Не наклепал на Савича! О, сладость!
Мадам Гриневич мной не предана!
Страженко цел, и братья Шулаковы
Постыдно мной не ввержены в оковы!»
38
Но ты, никак, читатель, восстаешь
На мой рассказ? Твое я слышу мненье:
Сей анекдот, пожалуй, и хорош,
Но в нем сквозит дурное направленье.
Всё выдумки, нет правды ни на грош!
Слыхал ли кто такое обвиненье,
Что, мол, такой-то — встречен без штанов,
Так уж и власти свергнуть он готов?
39
И где такие виданы министры?
Кто так из них толпе кадить бы мог?
Я допущу: успехи наши быстры,
Но где ж у нас министер-демагог?
Пусть проберут все списки и регистры,
Я пять рублей бумажных дам в залог;
Быть может, их во Франции немало,
Но на Руси их нет — и не бывало!
40
И что это, помилуйте, за дом,
Куда Попов отправлен в наказанье?
Что за допрос? Каким его судом
Стращают там? Где есть такое зданье?
Что за полковник выскочил? Во всем,
Во всем заметно полное незнанье
Своей страны обычаев и лиц,
Встречаемое только у девиц.
41
А наконец, и самое вступленье:
Ну есть ли смысл, я спрашиваю, в том,
Чтоб в день такой, когда на поздравленье
К министру все съезжаются гуртом,
С Поповым вдруг случилось помраченье
И он таким оделся бы шутом?
Забыться может галстук, орден, пряжка —
Но пара брюк — нет, это уж натяжка!
42
И мог ли он так ехать? Мог ли в зал
Войти, одет как древние герои?
И где резон, чтоб за экран он стал,
Никем не зрим? Возможно ли такое?
Ах, батюшка-читатель, что пристал?!
Я не Попов! Оставь меня в покое!
Резон ли в этом или не резон —
Я за чужой не отвечаю сон!
|
|