Всегда - в гостях. Везде - свои порядки.
С чужих - не стребовать. С ушедших - взятки гладки.
Зато - весна мгновенной бахромой,
святым цветком замкнётся за спиной,
и над пропащим вытянется в струнку
небесный край под облачной грядой,
божественной по смыслу и рисунку.
Но своего - как не было, так нет.
Чужая женщина и зеркало, и свет,
что зеркалом из комнаты запружен.
Входи в чужие комнаты снаружи -
над видящим сомкнётся этот мир
цветком весны, цветком, ловящим души
среди неузнаваемых квартир.
Зато - весна, и дым ползёт вдоль окон,
глядящих на чужого: «Милый, с Богом!..»
Блажен гостящий, тот, кто половинным
доволен смыслом, по чужим гостинным
вдыхающий украдкой этот дым!
Блажен, кто в мир вошёл чужим,
и вместе с ним сполна повинный,
и не прощённый вместе с ним.
