Тяжёлые лица деревьев
редки на приманчивый знак.
В обширных и сросшихся семьях
прекрасно угрюмство.
Вот так:
солидно, бессолнечно, в прозе,
а больше молчанье храня,
вступает серьёзная осень
в туман отвлечённого дня,
в сезон умозрительных кровель,
в открытость обочин, в уклон
за насыпь, где скромен и ровен
пришедшего взгляд...
Отвлечён
рассудком в пространстве согласном
и ниткой случайной молвы,
о, как я забуду прекрасно
осеннюю важность листвы,
роскошную тяжесть равнины,
увал драгоценных ракит!
Я словом не вспомню единым
того, как осинник горит,
неспешным ландшафтом на пустошь
обширно и низко сведён!..
Не вспомнив весёлого хруста
по лиственным толпам, имён
не помня, не зная - и знать я
желанье забуду!
И всё ж
согбенная нежность изъятья
и пальцев тончайшая ложь
всё то, что осталось, помогут
забыть, замерев на шажок
от ясности осени строгой...
О, как я умру хорошо,
узор пронося над вещами,
играя, бросаясь, вращая,
любуясь, как пёстрым стеклом,
подробным искусством прощанья,
забвенья ручным ремеслом.
