Там, где блещет в святом водоскате
серебристого слова струя,
там, где купол возвысил создатель,
имена и созвучья роя,
там, где в снежной горсти безучастно
пламенеет начало начал,-
там не жить и не быть нам, для нас там
не готов ни привал, ни причал.
Те места - для легчайших. Да где ж там
различить беспокойство смертей!
Нам достанется только надежда,
нас удержит на смертной черте
только запах уёмный, язычный,
от зверья в этом чёрном обличье
достающийся запах жилья -
в феврале, по бесснежью, бесптичью,
в неприглядности зим, до белья
откровенных и скучных... Но там, где
в бесконечности высших разлук
равнодушьем бессмертия замкнут
многозвучья трепещущий круг,
там, где мир новорожден и столь же
беспорочен, нет жизни - прости!
Нету счастия слаще и горше -
только жить, только жить и не больше
там, где выпал из снежной горсти!
