Птицевед

Наташе

-1-

Я еду на ярмарку. Выпал снежок.
Скрипит под колёсами лёд голубой.
А где-то в лесу напевает рожок -
*Давно мы не виделись, фея, с тобой!*

Давно он засох, тот венок из травы -
из синей травы и ночной глубины,
из чёрной травы и ночной синевы,
из вздохов и вскриков твоей тишины.

По Англии еду и в толк не возьму -
вокруг лишь одна незнакомая речь.
И словно мой разум в каком-то дыму,
и словно бы разума мне не сберечь.

Какой-то мужик, над столом наклонясь,
царапает буквы чужие о том,
как двое вступили в любовную связь,
как ты мне шептала и сердцем и ртом

про то, что рубашка на мне из травы,
из синей травы и ночной глубины,
из чёрной травы и ночной синевы,
из вздохов и вскриков твоей тишины.

По-русски он пишет? Рожок! Где рожок?
Какая-то песня степная, звуча,
рассыпана белой волною, дружок,
по милым твоим, по британским плечам.

Лошадка бежит и возок дребезжит,
и волчьи глаза просверкали с небес,
огромная степь, как подруга, лежит,
и где он? и где он, мой Шервудский Лес?

Мне так непривычно. А этот толстяк
всё пишет и пишет, и пишет про нас.
И красные звёзды над нами висят
огромною волчьей вселенною глаз.

-2-

Рано выходили из порта мы.
Флаг повис, как тряпка, над кормой.
Я ушёл искать объятий дамы -
нежной и подводно-голубой.

Я её найду в морях столь дальних,
что не снилось вам, не снилось мне,
среди тёмных зарослей печальных,
на печальной чёрной глубине.

Проплывут, мерцая, злые рыбы,
пучащие сферы жутких глаз,
а над нами волны, словно глыбы,
и звезды тропической алмаз.

Проплывёт на лодке краснокожий,
за борт бросит сети в глубину.
Что ты знаешь, лондонский прохожий,
про беду, в которой утону.

Что ты знаешь? Это будет блеском!
Пенье труб и губы так близки.
В счастье - ослепительном и резком -
обретают гибель моряки.

И звучат туземные напевы,
и волны пружинится хребет.
Смерти нет, а есть подводной девы
голубой и сладкий страшный свет.

-3-

Все чудесные голуби мира,
все цветы - одуванчики, маки,
все оттенки дневного эфира,
все скулящие ночью собаки,

все Шалтаи, все Кролики, блики,
все вишнёвые косточки детства.
Каждый вдох - это подвиг великий.
Каждый вздох - в направленье соседства

с Королевой и казнью Валета.
Дай мне руку, Алиса! Скорее!
Синеву уходящего лета
детским потом ладошка согреет.

Каждый миг - непрерывен и сладок.
Если б только дышалось полегче.
Что с тобою Алиса? Припадок?
Ты ведь видела странные вещи.

Тонкий голос врывается в уши.
Словно в детстве, под веками - странный
есть клочок Зазеркалья и суши,
неотмирный, но не иностранный.

Пыль ложится на крыши и руки.
Летний день как прощание с веком.
Я уже не заплачу от скуки.
Я тоскую. Я стал человеком.

Все деревья, все сказки их веток,
тонкий голос, поющий оттуда.
Сказка. Лето. Деление клеток.
Вечера. Ожидание чуда.

-4-

Много и горя и горечи,
много печалей и бед.
Но ведь на тысячу сволочи
есть и один птицевед.

Знает скворца он и сокола,
и без труда отличит
тахикардию от около
сердца скворец верещит.

Птицы Америк и Азии
в душу влетают, крича.
Не в мировом безобразии,
а у него на плечах

сойка и чибис со славкою,
голубь, синица и дрозд.
А над сиренью и лавкою
первые капельки звёзд.

Словно в раю, словно горькое
не потечёт из-под век,
словно зачитанным Лоркою
ветер играет в траве.

Опубликовано:	23.06.2019 00:27
Просмотров:	1334
Рейтинг..:	47 Посмотреть
Комментариев:	1
Добавили в Избранное:	1
28.06.2019	SamarkandA

Ваши комментарии

28.06.2019 23:49 SamarkandA

пусть пишет
и пишет, и пишет про нас

29.06.2019 12:19 TheTrumpeter И при этом он ещё - сопит!:) Он всегда сопит. Когда работает. И всё равно - пишет - про сирень, сойку, звёздочку и Лорку. Просто диссонанс когнитивный ходячий.:)

Птицевед

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться