– Ну не стерва ли, а? Ааа? – возгласил МНС* да КМН*, замдекана кафедры психологии при Мерянском универсариуме Юрий Кончак, вломившись в свою холостяцкую келью по приезду из Ростова Английского**
___________________________________________________________
*Младший научный сотрудник (должность)
Кандидат медицинских наук (учёное звание)
** русское название городка Stradford-upon-Avon, губерния Островная Британщина, Россия
Первое, что он увидел, войдя в келью, было голографическое изображение его избранницы, Рюитико Алиевой. Оно светилось в нежном лазерном переплетении у каменной стены в самом видном месте. Объёмную картину создавал миниатюрный голографический проектор на полочке у зеркала. Рюитико была в старинном японском кимоно, с веером, усыпанным непонятными иероглифами и с какими-то бамбуковыми палочками в пышной причёске, которой у неё никогда не было.
Достаточно взвинченный ещё в дороге, замдекана со всей мочи ботнул бутылкой по голограмме. Бутылка была из-под какой-то молодёжной синтетической дури, купленной Юрой в аэропорту МеКиР, куда он прилетел намедни. И разбилась бы, будь она стеклянной, как лет пятьсот назад.
Но бутылка была из стеклополипропилена и не разбилась. Голограмме также никакого ущерба этим всплеском эмоций нанесено не было. Юра больно, до крови ударился пальцами о стену из природного камня.
Так называемые кельи в комплексе общежитий универсариума располагались на территории древнего Ипатьевского монастыря, были напечатаны из какого-то пенопластика на 3D-принтерах и отделаны изнутри настоящим природным камнем. Никто не знал, отчего эти номера для сотрудников назывались таким чудным словом – келья.
–… Мегера! – продолжал возбуждаться Юра. Да, а что это за мегера? – подумал он по ходу своей нелестной ругани, уже на излёте возбуждения. Слышал где-то это слово, во всех этих старинных сказках, легендах, тостах, прибаутках, что были подробно изучены КМНом при составлении этой пресловутой программы RJ, чёрт бы её драл. Да никак не мог вспомнить значения. Помнил только, что слово несёт негативный заряд по отношению к женщинам.
– И на кой все эти девианты по Лернеру, спрашивается? – всё же не унимался КМН, облизывая от крови пальцы. А цепочки этого дебила Свординга, блин, удристался считамши тоже… на кой??? Всех бы вас, недоучек, к Билли в барокамеру свалить штабелем да продуть мозги-то жидким азотом… твою мать… эти кривые старика Шамсуева выводил… на хрена??? Лауреат, ити ж, Нобелевской премии… да и Нобеля этого туда же…
Юра потихоньку успокаивался. Родные стены из древних камней ледникового периода действовали волшебно. В конце концов, он рухнул на свою боярскую деревянную кровать и забылся в вихрях воспоминаний, перетекавших в безобидные сновидения.
Единственным светлым пятном в бурной Юриной памяти из недавнего прошлого всплывал Сумасшедший Билли, как его называли в их приснопамятном Ростове. Это был по-настоящему добрейшей души человек, каких больше в мире, пожалуй, нет.
Он первый проникся трагизмом случившегося с Юрой и Рюитико. Билли Шэйкспиэр Сто Семидесятый буквально не пожалел ничего, чтоб воскресить этих двух жертв прогресса. Он заложил свой фамильный замок, купленный его предками на гонорары какого-то его прапредка. Тот Шэйкспиэр, с которого вёл свой род Билли, прославился в своё время как продвинутый драматург. Была в те времена такая профессия. Сейчас никто и не припомнит, чем он там занимался. Проектировал какие-то средневековые зрелища, типа. Или что-то в этом роде.
Билли также продал часть родовых земель какому-то олигарху от космоэнергетики из Самары, остальную часть заложил под крупный кредит.
Все средства Сумасшедший Билли вложил в спасение Юры и его японской избранницы. Это уже потом появились благотворительные фонды, которые возместили Билли его расходы. Приняли участие в финансовых затратах и пресловутые телепорт-компании “Бринг Аут Мобайл” и “Сусанин Ям”, хоть напрямую не виновные в произошедшем, но чувствовавшие моральную ответственность перед клиентами.
И вот этот странный человек с внешностью Ваньки-дурака из русских сказок и воскресил всеми силами двух неудачников. Две команды лучших врачей – реаниматоров, пульмонологов, психологов и неонатологов возвращали к жизни Юру и Рю. Команда программистов и инженеров до них реализовывала незаконно выкупленные телепортационные файлы, настраивала “Демиурги” под местные условия. Другая команда медицинских инженеров подгоняла под необычные цели воскрешения барокамеры, аппараты искусственных жизненных функций, рентгеновские, бозонные приборы и установки магнитно-резонансной томографии.
В итоге через пару месяцев два человека полностью перешли из виртуального мира в земной. С той лишь разницей, что Юра Кончак восстановился, можно сказать, целиком в своей бывшей телесной и личностной ипостаси. А вот Рюитико Алиева с её женской сутью даже не понимала, как она тут оказалась. Ни о какой программе совместимости, в которой принимала участие, слыхом не слыхивала, никакого Юру Кончака не знала, ни о каких потенциальных любовных чувствах к нему и не ведала.
И вообще, как только их представили друг другу после пребывания в разных помещениях замка, Рюитико начала липнуть к хозяину имения вполне серьёзно, по-настоящему и не скрывая этого влечения. Юру Кончака, на свидание с которым она телепортировалась из Калифорнии, она и не замечала.
Билли сначала избегал Рю, чувствуя что-то несуразное в её поведении. Но после того, как Юра по-мужски с ним поговорил и сдал все свои несостоявшиеся права на запрограммированную любовь, начал потихоньку вживаться в роль возлюбленного. Он никогда ещё не удостаивался такого внимания молодой женщины. Поэтому до самого отъезда Юры чувствовал перед ним робость и психологический дискомфорт, говоря Юриным профессиональным языком.
В финале, достойном пера Биллиного прапредка, эта чудная пара осталась вместе жить долго и счастливо в фамильном замке. А Юра, искренне выразив Билли весь спектр благодарности, отбыл на родину. На этого человека он не держал ни малейшей тени недоброжелательности. Всю нелепость ситуации он перекладывал на себя. И на Рюитико. А больше всего на светил психологии, у которых учился такому, как оказалось, скользкому предмету.
* * *
Была в его мире одна фишка, связанная с мыслительной деятельностью человека. Все о ней знали с детства, но, по правде говоря, в практической жизни применяли редко, а то и вовсе забывали. Вспоминали только сильно творческие люди, и то в самые критические моменты своего, порой неуловимого, творчества.
Эта штука заключалась в том, что каждому новорожденному, если он родился в цивилизованном месте, организованно вшивалась под кожу некая торпеда. Или, скажем так, чип. Это такая маленькая плоская гибкая пластинка. Располагалась она у всех за левым ухом и обычному течению жизни не мешала. По узаконенному договору между государством и носителем, чип не мог использоваться во вред гражданину, ущемлять его права на конфиденциальность, неприкасаемость личности, наносить ущерб жизни и здоровью носителя. Но она, эта мулька, имела порой судьбоносное значение для сохранения этой жизни и здоровья. Потому, как выполняла страховочную функцию для её хозяина. Это был такой незаметный ангел-хранитель человека, с технической точки зрения.
Использовать торпеду в дьявольских целях, как писалось в древней книге Откровений Иоанна Богослова, никому бы в голову не пришло. Во-первых, это было технически невозможно, так как в чипе всё было устроено оптимально с точки зрения конфиденциальности проходящей через него информации. Списать с него кому-то нужные сведения – это всё равно, что встретить чела, который голым выходил на площадь и всё потачил встречному-поперечному. Да демонстрировал все свои тайные штуки по доброй воле. Такие чудаки иногда в любом мире встречаются, от какой-нибудь жизненной безысходности, например. Либо, образно выражаясь, от подвижки крыши.
Во-вторых, использовать личные сведения гражданина в корыстных целях в этом мире и в этом времени было уже неэффективно. Люди – это плохой материал для извлечения незаконной прибыли. Ибо гораздо разумнее в этих целях использовать не людей с их слабостями и тайнами, а могучую инфраструктуру, ими навороченную на планете. КПД людского материала низкий, мелковато для современного мошенничества.
А в-третьих, в их-то время, если подумать, всем всего хватало. Всяких шулеров, обманщиков да напёрсточников там уж и днём с огнём не находилось. Генетически сформировался крайне большой страх быть пойманным да наказанным за сомнительные преимущества земного богатства. Перед тем, что жизнь и сама предоставляла человеку. Легальных возможностей безбедного жития было предостаточно.
Конечно, встречались рисковые люди, которые пробовали себя в нелегальных действиях против чьей-то собственности и ресурсов. Но делали они это, скорей, из тяги к приключениям на свой зад, на “слабо”. Из-за избытка адреналина в крови. Насмотревшись разных сюжетов про разбойников прошлого.
Поэтому иначе, как цифровой ангел-хранитель, торпеда не использовалась. Система предупреждала человека об экстремальных условиях, в которые он попадал, о рисках для жизни и здоровья, измеряла параметры жизненных функций организма. Служила универсальным справочником по планете Земля и по накопленным земным знаниям. В общем, полезная была мулька. Заблудиться в жизни и в лесу с ней было невозможно.
Но ещё у неё была незаменимая опция – для творческих людей ловить ускользнувшие мысли. Потому, что она ещё записывала человеческие думы и хранила их какое-то время в личном облачном пространстве. Если, например, музыкант придумает стоящую внимания мелодию, либо аранжировку, но впоследствии забудет. Или от писателя ускользнёт удачный поворот повествования. С момента озарения он вполне может прокрутить свои мысли, промелькнувшие в прошлом, и работать с ними дальше. Это было прекрасно.
И вот, наш страдалец от прогресса, поняв, что запутался в мыслях и оргвыводах, обращается к торпеде и Вселенскому Косморазуму – была такая интеллектуальная служба на потребу всяким недоумкам. Недоумком Юра себя посчитал, конечно, сгоряча. Сложно назвать таким термином первопроходца любовно-психологического подвижничества, прогремевшего на весь мир.
Так вот, обращается Юра к Косморазуму таким образом: а восстанови-ка мои мысли по поводу да сверши своё заключение по сему вопросу. Ему что-то стало интересно, что на эту тему думает Собиратель всемирного наследия прогрессивного человечества. Может, даже, подскажет чего. Может, упустил чего по ходу дела наш КМН?
В считанные секунды Косморазум пораскинул мозгами и выдал Юре просьбу: вывести на проектор какую-то картинку. Юра вспомнил адресок голографического устройства, проецирующего объёмный портрет Рю на стену, и дал команду чипу отобразить через этот голограф пришедший файл.
Тут же Рю исчезла с Юриной стены, и на ней возникло незнакомое ему изображение. Это было похоже на древнюю живопись, века этак двадцатого, когда изображения наносились на грубую ткань, называемую холстом, мазками красящих веществ совершенно дикого состава.
На нём была изображена сидящая за столом плачущая женщина, видимо, убитая горем, как тогда говорили. В трауре. Над ней возвышался такой статный красивый молодой человек, смотрящий как бы в далёкую нездешнюю даль. Видимо, сын, судя по композиции. Под картиной красовалась странная надпись: Мы пойдём другим путём. Худ. П. Белоусов, 1951 год.
– Он чё, рехнулся? – подумал Юра про Косморазум. – Чего он этим хочет сказать?
Но Косморазум не ошибался. Если он и давал совет, то, несомненно, дельный. Стоящий того, чтоб к нему прислушаться.
Юра надолго задумался над выводом, что выдал ему КР. ДА!!! – дошло до него через полчаса томительных терзаний. Вот она, ключевая фраза: МЫ ПОЙДЁМ ДРУГИМ ПУТЁМ!
И Юра тут же вскочил с боярской кровати, приняв вид решительного молодого человека с картины. Взор его был, не побоимся этого слова да тавтологии, целеустремлён в ту же общечеловеческую далёкую нездешнюю даль.
Я тебе написала на почту, но на старый адрес. Новый не нашла. У меня ноут сломался, сейчас какой-то комп собрали новый. Что-то с почтой моей происходит. Сообщения с сайта не доходят. Может, ты не получил?
Увы, моя восьмилетняя командировка в город К. закончилась пять лет как, и мой город К. переместился из Владимирской области в область сердца и там пророс. Kısmet iste
