Образованный человек тем и отличается от необразованного, что продолжает считать свое образование незаконченным
(Константин Симонов)

Все произведения автора

Все произведения Избранное - Серебро Избранное - Золото Хоккура

Проза

Диалоги о Большой Светлой Любви 4

Диалог 4. С Ариной Родионовной

В прошлом году, как и всегда в мае, я взял отпуск и приехал на родину.
На мамину дачу. Посевную вершить. Это было дело святое.
Ну и в процессе неповторимой магии наших с мамой посевных действий судьба завела меня в гараж покойного отца за какой-то мелкой железоскобяной надобностью.

А гараж тот, надо сказать, находился в удобном месте.
С прекрасным видом на дорожку, ведущую к местной прогулочной эспланаде. К небольшому волжскому бульварчику локального значения.
Народ по этой дорожке фланировал туда-сюда на праздные моционы.
Вид из гаража при открытых воротах обеспечивал чёткий обзор в профиль, в анфас и в задний фронт прогуливающихся.

Вот стою я, значит, в воротах, вытираю руки от масла каким-то тряпьём после слесарных изысков, в грязном рубище и пятном автола по левой брови.

Гляжу – ба! Арина Родионовна, как живая, следует на выгул к эспланаде.

Вообще-то она не Арина Родионовна, но по произношению похоже.

Семь лет назад у нас с ней была как бы БСЛ. Или похоже на то.

После периода БСЛ я её редко, но встречал. Когда бывал на родине.
Встречал бы чаще, но она тоже тут не жила. Жила где-то в Сибири и приезжала на родину ещё реже, чем я.

Последний раз я её видел ровно год назад.
Тоже в мае, когда явился на очередные дачные камлания.

Она тогда на волжском бережку фотографировала живописные майские закаты. Почему-то желая выдать их за рассветы. Закат от рассвета, в принципе, оптически не отличается. Вставать рано и караулить рассвет ей было “в лом”, как говорят нынешние краснобаи.

– Я назову эту серию фотографий “Волжские рассветы”, – сказала она мне тогда.

Я ответил, мол, кого ты хочешь, Арина Родионовна, обмануть, если для всех местных жителей ясно, что рассвет в противоположной стороне от вида на город.
В стороне, где Мера в Волгу впадает. А если у тебя там, где рассвет, типа, Успенский собор виден явно и вот те трубы заволжской фибровой фабрики, дык я б сказал – не верю. По Станиславскому. Тебя уличат в обмане.

Хм, засомневалась Арина. И как же быть?

– А ты назови эту серию “Волжские зори”. Нейтральненько и со вкусом.

– Филин, ты гений. Я так и сделаю.

Вообще-то я не Филин. Но она называла меня Филин. Похоже по произношению.

Профессиональная фотография была, волею судеб, её сублимацией невоплощённых женских функций в этом несовершенном мире.

И вот признанный кем надо гений стоит у ворот ровно через год после признания и трёт руки грязной тряпкой. А к нему подходит своей летящей походкой любимая женщина.

Почему любимая? Потому что у гения красного словца любимых женщин в прошлом не бывает. В принципе.
Он их всех одинаково любит и дальше. И помнит. Память у гения… пожелать бы похуже, да чем дальше, тем въедливей.

– Только вижу – вдpуг идет мне навстpечу
То ли девочка, а то ли виденье

Это я запел на всю ивановскую, радуясь встрече с А. Р., приветственно размахивая грязной тряпкой.
Ну, клоун он и в Африке клоун. А уж на родине-то и сам Бог велел.

Девочке-видению на тот момент было 52 года. Я был на годок помладше.

– Привет, Филин. Прекрасно выглядишь.

Я густо покраснел и выразил смущение. Да, я выглядел лет на 35. Она выглядела лет на пять помладше. Нерастраченная по пустякам жизнь А. Р. сохранила ей внешность аки в мавзолее. Она и в 52 была прекрасна, без допусков и натяжек.

– Ты один?

– Я всегда один. Кот только у меня, но он сейчас бомжует там, в деревне.

– А жена где?

– Чья жена?

– Твоя, Филин. Не моя же.

На тот момент от упомянутой жены у меня остались только буквы в паспорте.
Я с Ариной Родионовной миндальничать не собирался. Слова не выбирал. Мы семь лет назад всё друг другу сказали.
Я сказал, что люблю её.
Она сказала, что я, мол, не герой её романа.

Позже, по другим каналам, я случайно узнал, что причина облома, вероятно, была в другом. Она, оказалось, является носительницей такой пикантной неизлечимой заразы, с которой здравомыслящая дама не может себе позволить довести до логического венца любой роман. С любым героем.

Да, такое тоже бывает.
Но я её всё равно любил.
Но слова не выбирал из принципа.

– А что тебе с этих знаний – где? Ты что, её координаты загрузишь в навигатор?

Я и сам не знал, где. У неё своя жисть, у меня своя. Мы друг другу не мешаем.

– Дурак.

– Согласен.

И на этом месте моя дурацкая натура решила затянуть песню “Я спросил у ясеня”. Муз. М. Таривердиева, сл. В. Киршона.
Когда тополь, по сюжету песни, забросал меня осеннею листвой, она вдруг спросила:

– Ну и где твоя любимая?

Моя шутовская сущность возрадовалась возможности продолжения словесного банкета.

– Да вот, рядом стоит.

Пошёл мелкий дождик. Я по-джентльменски пригласил Арину под своды отцовского гаража.

Она нахмурилась.

– Я не про эту. Я про другую.

– Про какую ещё другую???

– Филин. Я ж в курсе последних перлов твоего искромётного графоманства. Кому ты последние стихи посвящал? Ты ж этого не скрываешь, вон, интернет – читай кто хочешь.

– Какие стихи? Ты меня с кем-то путаешь, Родионовна. Я что, Пушкен?

– Ты мерзок, Филин, когда включаешь дурака. Не хочешь со мной разговаривать, я могу уйти.

Я не хотел, чтоб она уходила.

– Её нет. Ушла она. Зимой ещё.

– Почему?

– Потому, что все любимые женщины от меня уходили. И она ушла.

– И почему же все уходят?

– А кто вас знает? Долго не задерживаются.

– А жена?

– Чья. Жена. ы???

– Я пойду, пожалуй.

– Арин, вот она бы первая и ушла. Только не хочется связываться с распилом общего хозяйства и общих детей. А так фактически, можно сказать, что и она ушла. Соображает только медленней других. Которые уходят, не шибко задерживаясь.

– Ты бы развёлся, Филин.

– Зачем?

– Так тебе легче будет найти ту, которая не уйдёт.

– Сомневаюсь.

– Обоснуй.

– БСЛ, она должна быть невзирая на статус. Она не должна быть статусостремительная.

–Что это значит?

– Ну, любить человека в идеале нужно не учитывая его текущий статус, его состояние. Бедный или богатый, здоровый или больной. Холостой или не очень. И тому подобное. И не стремиться получить какой-то другой статус, используя БСЛ.

– Идеалист ты, батенька. Ты так никого не найдёшь.

– А я и не ищу. Они сами приходят. Я же даосист, сижу на берегу и жду, когда река что принесёт.

– И, значит, приносит?

– Да. Редко, но приносит. Потом оказывается, что принесло очередную надеющуюся изменить свой статус за счёт БСЛ. А это невозможно в принципе. И уносит обратно.

– Дурак.

– Согласен. Скорее, перфекционист. Я, Арин, могу не отличить по вкусу осетрину второй свежести от первой, но зачем мне БСЛ, не удовлетворяющая моим стандартам? БСЛ должна соответствовать ГОСТам. Моим. Для всего остального, нестандартного, есть любовь за деньги. Кому нужен суррогат, пусть платит за него кесарево.

– А тебе нужно, я поняла, Богово.

– Ну да.

– Вона как…

– Да, как-то так.
Как там у тебя-то здоровье?

– Ну, ты же знаешь…

Я знал, что она знает, что я знаю.

******************************************

В этом году, дожив до очередного мая, я, по традиции, смазал лыжи на мамину дачу.
Дело святое.

Арины Родионовны не было видно нигде.
Обычно в мае она тоже всегда приезжала навестить свою престарелую мать. И фотографировать всякий первоцвет. И записывать соловьёв примитивной звуковой аппаратурой по местным рощам.

В этот раз я её не встретил.

Зато встретил одноклассницу Лору.
(Читатель, не подумай, что и её имя тут изменено. Лора – она на самом деле Лора. Другого имени у её просто быть не может)

У неё дача была рядом с маминой.

Лора знала все дела. Когда я её встречал, приходилось выслушивать много разного, терпеливо и участливо. Вертясь по сторонам, ища, куда бы поделикатней слинять. Но это обычно затягивалось надолго.

– Ну чего слышно про наших, кто жив, кто помер? – спросил я как бы заключительным аккордом затянувшейся беседы.

– Да наши-то вроде все живы-здоровы. Вот, может, знал ты – Аринка Валяшина, моя
подружка, умерла там у себя, в Когалыме. От чего, не знаю. Я с ней на Беловодском работала.
Ты, наверно, с ней в сад ходил, она из вашей слободы. На год нас постарше.

Я чуть не двинул Лору лопатой, с которой выслушивал её тягомотину. Толкла, толкла дерьмо в ступе, а самое главное не сказала. У меня аж слёзы из глаз брызнули.
Я вовремя отвернулся.

Впрочем, я сдержался. Вот вроде всё про всех знала баба, а такую значительную вещь, как наша с Ариной БСЛ она упустила по жизни. Есть за что пожалеть.

Или мне показалось, что упустила?

Опубликовано:	02.06.2017 20:26
Создано:	2017
Просмотров:	3078
Рейтинг..:	20 Посмотреть
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

Диалоги о Большой Светлой Любви 4

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться