За ломберным столом сидел он одиноко,
десятки раз подряд раскладывал пасьянс.
Но карты не сошлись до ночи до глубокой,
зато звучал в душе навязчивый романс.
И пел его мужской чуть хрипловатый голос,
казавшийся ему рябиново-хмельным.
И всё в его душе кипело и боролось,
чтобы на склоне лет не выглядеть смешным.
А за окном грозы нешуточные страсти,
и сполох голубых таинственных зарниц.
И вместо короля валет червовой масти
пред дамою червей простёрся нагло ниц.
За ломберным столом средь карточного хлама
мой пожилой герой задумчиво сидел.
Тревожили его воображенье дамы,
но он, увы, и тут остался не у дел.
А голос всё звучал романсово-тревожно,
и тени от свечей не огорчали глаз.
Он утешался тем, что всё ещё возможно,
хоть карты бесконечно повторяли: «Пас!»
