и падало сознание со звука.
и больно билась бабочка ко мне.
я музыку тогда ловил без слуха.
и доверял кромешной тишине.
нет. никогда не думал я, что шорох
и стук трубы о палец шелестят.
что, если слов исповедален ворох,
то их не говорят.
их ждут. они приходят и уходят.
их ловят по пути.
они - младенцы, ангелы златые,
что могут в рай из ада всё пустить.
сознание не может, невозможно
хранить. и умная внутри душа,
как бабочка, стучится осторожно,
в молчании ночном шурша.
и дух бесследный музыки бессловной
один. но всё. не надо больше их!
тех ангелов в лучах морковных,
в свекле сердец, в борщах своих.
