Тайна «волшебных» зеркал или Матрица

В Санкт-Петербурге на кафедре востоковедения АН хранятся полевые отчеты Пржевальского о посещении им Уссурийского края и список переданных им материалов для Русского музея, в их числе и коллекция китайских бронзовых зеркал.
На китайских картинах, изображающих небожителей, путешествующих по облакам и вершинам мифических гор, часто видишь в руках их «волшебные» зеркала.
«Волшебные зеркала» уже существовали в V веке, но книга «История древних зеркал», в которой описывался способ их изготовления, в VIII веке была утрачена.
Выпуклая отражающая сторона отлита из светлой бронзы, отполированной до блеска и покрытой ртутной амальгамой. При разном освещении, если держать зеркало в руке, оно ничем не отличается от обычного. Однако под яркими солнечными лучами через его отражающую поверхность можно «смотреть насквозь» и видеть узоры и иероглифы на оборотной стороне. Каким-то таинственным образом массивная бронза становится прозрачной. Шень Гуа в книге «Раздумья об озере снов» в 1086 году писал: «Есть «зеркала, пропускающие свет», на задней стороне которых нанесено около двадцати старинных иероглифов, не поддающихся расшифровки, они «проступают» на лицевой стороне и отражаются на стене дома, где их можно отчетливо видеть. Все они схожи между собой, все очень древние, и все пропускают свет».
Зеркала привлекли внимание ученых в Европе еще в 1832 году. Цепь случайных событий в жизни английского ученого из научно-исследовательского института в Кембридже Джозефа Нидема, автора книги «Наука и цивилизация в Китае», биохимика, познакомила его с китайской студенткой Лу из Нанкина, отец которой передал ей свои удивительно глубокие познания по истории китайской науки. В 1942 году Нидема направили в качестве советника по науке в посольство Великобритании в Чунцине, древней столице Южного Китая, где он изучал китайский язык и собрал огромное количество бесценных древних китайских научных трудов.
В период между мировыми войнами назрел кризис в науке и научном мышлении, что привело к созданию квантовой физики, а потом и квантовой теории поля. Немцы изучали пространственно-энергетические поля, ведущие себя странно вблизи так называемых «волшебных» зеркал. Но сведений об этих исследованиях не сохранилось.
Уильям Л. Брег в 1932 году в ходе экспериментов посчитал, что узоры становятся видимыми благодаря эффекту, производимому увеличением изображения, что стало первым шагом к изучению мельчайшей структуры металлических поверхностей, а в дальнейшем созданию электронного микроскопа, способного работать на субатомном уровне. Дальнейшие исследования были засекречены.
Японцы рвались в Китай в те районы, где велись интенсивные раскопки древних столиц в Лояне и Маньджурии. А в период оккупации Уссурийского края японцы, кроме вывоза леса и полезных ископаемых, искали в тайге следы исчезнувшего племени Бохайцев, ушедших из Золотой долины, Сучана, через Сихотэ-Алинь на бухту Ольга, где, погрузившись на плоты с женщинами, детьми и лошадьми, ушли в Японское море. В записках военного топографа и этнографа Арсеньева, это событие трактуется, как легенда о войне князя города Нингуты Чин-Ятай-цзы с царем Сучана Куань-Юном.
Только после русско-японской войны в 1905 году в экспедициях от Никольск-Уссурийска, долины Цимухэ и Сучана, верховьев рек Даубихэ и Улахэ, на Сихотэ-Алинь и на китайский городок Ши-мин, он же порт Ольга, на бухты Тадуши, Тетюхе и Пластун, Арсеньев интенсивно раскапывал многочисленные городища. Его поразила масштабность ушедшей цивилизации, правильные города, дороги в тайге на плато Дадяньшань.
Знакомство с ботаником академиком Комаровым, обнаружившим поразительную систему в распределении редких растений в Уссурийском крае, границы Тибето-Маньджурской флоры совпадали с границами ушедшей цивилизации, разнообразие форм родственных растений указывала на долгую культурную их селекцию. В преданиях удэгейцев, которых Арсеньев причислил к «американоидам» доайнского происхождения, рассказывалось даже о горе, вокруг которой жили священные тигры, и о воронах, ручных и разумных. Создавалось впечатление, что это была биолого-культурное государство с высоконаучной цивилизацией.
Пржевальский, офицер Генерального штаба, путешествуя по вновь присоединенным землям Южно-Уссурийского края, искал артефакты, что мелькает в его отчетах. Но он направил свое внимание в противоположном от побережья направлении, туда, куда ушли, как ему казалось, основные культурные ценности после разгрома монголами Великой Золотой Империи Чжурдженей, т.е. на Тибет.
Последняя его экспедиция 1886 года от Кяхты на истоки Желтой реки, исследования северной окраины Тибета, и возвращение через Лоб-Нор и Хотан, очень интересовали Наследника Цесаревича, Пржевальский получил даже поздравительную его телеграмму в Караколе, а по возвращении в Петербург был принят Государем Императором и произведен в генерал-майоры.
Весной он уехал в свое Смоленское имение «Слободу». В начале 1887 года в музее Академии наук прошла выставка его коллекций, которую посетили Государь Император и Государыня Императрица с Августейшими сыновьями. Его Величество долго беседовал с Николаем Михайловичем, он был озабочен, но остался выставкою очень доволен. Пржевальский уехал в свое имение, где разработал план нового пятого путешествия, который представил в Петербурге совету Императ. Русс. Географ. Общества. По мере подготовки он не чувствовал прежнего увлечения предстоящим походом, и, собираясь в путь 5 августа, «прощаясь с родными, он плакал, что никогда с ним не было». Долго не мог отделаться от грустного, вовсе ему не свойственного, расположения духа. Мрачное настроение Пржевальского рассеялось 10 августа 1888 года в Петергофе у Государя Императора. «Прием был такой милостивый, о каком я не воображал. Меня провожали и напутствовали как родного».- Писал он. А 14 октября на краю Тибета он внезапно умирает от случайной болезни. Город Каракол, Семиреченской области указом Государя Императора был переименован в Пржевальск.
Наследник Цесаревич отправился во главе военной миссии в Японию на кораблях эскадры, где встречался с Микадо. В Японии его чуть не зарубил самурайским мечом безумец, выскочивший из толпы.
В 1910 году Арсеньев, уже после экспедиции1906года и раскопок на реке Тадуши и на Арзамасовке около залива Святой Ольги, где он нашел старинные укрепления времен бохайцев, а весь найденный археологический материал отправил в Русский музей, была устроена выставка коллекций, а путешественник был лично представлен Государю Императору НиколаюII. Экспедиция, помимо всего, привезла около 50 образцов горных пород.
«Арсеньеву было приказано убрать с выставки все черепа, кости и все предметы, связанные с культом погребения, так как НиколайII терпеть не мог всяких упоминаний о смерти. Арсеньева предупреждали, что царь большой знаток и любитель археологии…Арсеньев ждал от царя ряда специальных вопросов, однако все вопросы были пусты и банальны, вроде вопросов о времени и о будущем. Только в 1916 году после статьи «Шаманство у сибирских инородцев и их анимистические воззрения на природу», он, вдруг, неожиданно понял, что от него хотел царь. Царю было нужно знать его представление о «судьбе».
В 1918 году в начале осени состоялась его экспедиция на Камчатку. «Настроение его почти всегда было тревожное, подавленное. По-видимому, опасения за разваливающуюся родину, за судьбы близких не покидали его во время экспедиции». 14 сентября спутники его убили трех «рыбачивших» медведей на реке Быстрой. Охота на медведей произвела на Арсеньева большое впечатление. Дневник этого дня он закончил словами: «Воспоминания эти останутся на всю жизнь». «В то время Арсеньев не скрывал своего возмущения по поводу любителей легкой наживы, прибывшим сюда из внутренних областей страны, занимающихся торгашеством и перекупкой, а также возмущается той категорией русских переселенцев, которые в ожидании пособий не желают трудиться и ведут образ жизни, характеризуемый путешественником тремя словами: «Лень, невежество и пьянство». На обратном пути плавание было спокойное, «если не считать смерч, водоворот и аварию ночью в Сангарском проливе». А 24 ноября он пережил личную трагедию, что стало для него потрясение на всю жизнь. Под Конотопом на хуторе Дубовщина, усадьбе Арсеньевых на Украине, были зверски убиты оба его родителя, брат и две его сестры, одна из которых, Ольга, была психически неполноценной после перенесенного в детстве менингита. Рукописи работы « Путешествие на Камчатку», подготовленные к опубликованию, так и не найдены.
В 1923 году во время очередной экспедиции на Камчатку, застигнутый штормом, Арсеньев останавливался в Хакодате и г. Отару, где осмотрел писаные камни «весьма древнего доайнского происхождения», после чего «прошли пролив Лаперуза в Охотское море при легком ветре, дующем с юга и по траверсу Курил направились на север».
Позднее у него пропали часть его архивов и рукописи, так и неопубликованной работы, «Страна Удэхэ», а также личные вещи, вывезенные им из экспедиций, в том числе и бронзовое зеркало.

Еще с третьего курса Факультета естественных наук нужно было найти научного руководителя по выбранной специализации, и мне пришлось уйти в Институт физиологии и сосудистой хирургии Академгородка. Моя специализация была связана с воздействием психотропных и гормональным веществ на сознание человека. На летнюю практику я попал в экспедицию Новосибирского медицинского института, который исследовал на генетическую особенность удэгейцев Приморья, экспедиция прошла от Анучино в верховьях Уссури, через Сихотэ-Алинь на Аввакумовку до бухты Ольга, далее Тадуши с выходом на Ли-Фудзин и Нотто, верховья Имана, до поселка удэгейцев Лаулю.

Поразительна способность человека грезить наяву, когда он не замечая окружающего, строит фантастический мир, где направляет события по своему усмотрению, заставляет говорить знакомых ему людей со свойственными им интонациями и словами, но только то, что сам желает. Другое дело - забытье, когда истощеннее тело погружается в сладкую, снимающую с него груз жизни, а с сознания - повязку реальности, пропасть. Вот чуть проваливаешься и снова открыл глаза. Ночная прохлада прошлась по телу, потрескивают дрова в печке, кругом напряженная глухая тишина, посапывает наша малочисленная экспедиция, затерявшаяся в дебрях «Уссурийской тайги». И снова проваливаешься. Уютно, отчужденно от мира начинают жить грезы, наливаясь почти осязаемой формой, живет как бы душа, и видят её глаза, чувствует запахи и звуки, чувствует даже забытую душевную атмосферу, эмоции начинают говорить, как наяву, от малейших движений души. Разум молчит, говорит сердце. Долгий путь оно проделало и вот перебирает прошлое, как будто сердце - это высший разум, не торопясь, всматривается в себя, помнит все, хранит и запах вечерних таежных дорог, с осевшей пылью, и черноту ночи в чужом городе, и ледяной серебристый туман над таежным ключом, текущим по разноцветной гальке, и гулкие своды леса, и переживает, как боль, всю сумму ощущений реального мира, полную в своей полноте, про нее не скажешь, что можно выразить словами или увидеть зрением.

Что хотел – всегда исполняется, а то, как хотел – никогда.
Есть ландшафты и события, содержащие в себе тайну. Они открываются неожиданно, будто мы не сами к ним идем, а они движутся навстречу. События поворотные порой незначительны, иногда даже проходят мимо как простые впечатления. А когда мы переживаем потрясающие нас страсти, они не есть то, что изменяет нашу жизнь, это скорее выстрел, его грохот, а на спусковую скобу нажимают незаметно. События твои, это обязанность окружающего по отношению к тебе. И только через твою жизнь окружающий мир обретает для тебя законченность.
Чувство природы для городского человека – это не первозданное чувство, а скорее растерянность тела, когда тот вырывается из мира, в котором все знает, где за любым предметом и движением идут повседневные мысли, чувства и желания. И единственная не расплывающаяся мысль – это укрыться, убежать от реальности, - преобладает.
Почему познание сопряжено с большим страданием. Может дело в том, что надо оторваться от своего «я» и посмотреть на него со стороны. Никакой волей не заставишь себя сделать это, только когда «я» и твоя «воля» станут единым. А страдание легко снимает пелену «я». И тогда перед тобой проясняется причина, и причина складывается в знание. И вот твое «я» освобождено и теперь видит себя. Но возникает парадокс Достоевского, - «чрезмерность страдания приводит к безумию».

В Хабаровске я подолгу работал в Краевой библиотеке, читая все, и отчеты переселенческих и научных экспедиций, и работы по истории края, и закрытые тогда для общего каталога книги по новой немецкой философии и китайские трактаты.
Я засиживался допоздна в генеральном каталоге и высоких подвалах хранилища, куда надо спускаться по винтовой лестнице, сделанной из рельсов еще во времена строительства Великой Транссибирской магистрали. А над городом начался массовый лет поденки, она была везде: пелена над Амуром, на стенах из красного кирпича Краеведческого музея, выходящих на набережную домов. Деревья в плотном слое копошащихся насекомых, свет фонарей пробивается сквозь роящиеся хлопьев. Что заставило их вдруг всех вместе это сделать. Общие природные факторы, некая общая программа. Так и человек рождается по заранее предрасположенному коду. Это пытался математически описать Любищев. Чижевский писал о переселении народов, об исторических катаклизмах, следующих за вспышками на солнце, что влияет на массовое сознание, на повседневные события.

На зимних каникулах, не желая ехать в Хабаровск, мне вдруг захотелось увидеть Питер, где я провел детские годы на Таврической и Литейном. И вот за 25 рублей по студенческому билету я приземлился в Пулково. Потом за 5 копеек добрался до центра на метро, отложил 5 копеек на обратную дорогу до аэропорта и вышел в темноту ночи. В кармане оставалось 50 копеек, чтобы прожить в городе три дня. По тротуарам таял грязный снег, шло потепление, моросил дождь. Над улицами протянулась сеть проводов, перечеркивая темнеющее небо во всех направлениях. Трамвай увез меня на Васильевский остров через Неву, район пустынный и мрачный. На 6 линии я сошел вслед девушки с большими сумками, помог ей донести их до студенческого общежития, в благодарность за что, она провела меня мимо вахтерши. В международном общежитии Ленинградского Университета я и провел ночи, а днем шатался по городу, наведывался в университетскую библиотеку, посещал музеи, где и увидел впервые китайские магические зеркала из бронзы. Питался я в столовке за Исакиевским собором, где собирались малоимущие и бродяги, большая миска горохового супа там, вместе с бесплатным хлебом, стоила 8 копеек.
Нашел свой дом на Таврической, напротив сада, рядом с площадью Суворова, но он не произвел на меня никакого впечатления. Оставалось посетить только дом на Литейном, рядом с улицей Пестеля, где в прошлом была моя школа.
И вот я вошел под низкую арку с Литейного в колодец двора, где росли деревья, которые садили прутиками при мне много лет назад. Казавшийся в детстве громадным двор сузился до восприятия взрослого человека. Через подъезд по полутемной лестнице я поднялся на 2 этаж, открыл дверь коридора, проходящего по периметру всего этажа, и вошел вовнутрь. Дверь за мной захлопнулась. Тусклый свет одинокой лампочки где-то вдалеке, неясные стены уходят туда. И вдруг запах детства и скрип половых досок, как бы бросил меня в прошлое. Я облился холодным потом, словно мгновенно впал в детство, с его восприятием и нереализованным пока будущим. Уже не было запахов, звуков, света, и не было меня, а было только настоящее, которое парадоксальным образом было прошлым. Я слился с «Великим Проникновением», по словам Чжуан-цзы. Исчезло представление о времени, осталась реальность, в которой все возможно. Двое суток потом я спал без сновидений, и утро встречал сразу, и день не неволил, а освобождал к следующему дню. Утро могло быть и под соснами Академгородка, и под отпотевшим брезентом казенного спального мешка в песках Кызыл-Кумов, и на верхотуре Алтая, и под Хехциром на пасеке.

Много позднее, в Сингапуре побывал я как-то в театре теней, который вырос из мистических обрядов, в прошлом целью своей ставивших влияние на ход событий.
Буддисты говорят о дхармическом устройстве мира. Дхармы как бы находятся в беспорядочном движении, возникают и исчезают из небытия. А это есть пространственно-временные события, состоящие из множества мельчайших случайных событий, влияющих в свою очередь на остальные события. Но при накладывании некоей готовой «матрицы» возникает гигантская предопределенность. Вот и зеркало отражает мельчайшие движения на уровне человеческого чувственного восприятия, как проекция в малазийском театре теней. Так и человеческое сознание является зеркалом, охватывающем все бытие. Калейдоскоп случайных факторов, имеющих физическую и психическую величину, возникающих из ничего, существующих мгновения, и исчезающих бесследно. Знания и предсказания будущего как бы выплывают из уже готовой «матрицы» пустого сознания.

Случайная выборка по одному из природных факторов, например листьев на лужайке по их длине приводит математически к определенной кривой распределения, что можно записать в виде «матрицы», отражающей размеры реальных листьев. Взяв множество факторов, просчитав множество реальности, мы найдем «матрицу» окружающего мира, предрасположенность, детерминированность событий и явлений. А предположив, как в теории поля Ландау, единство «бытия», его универсальность, мы можем найти «матрицу», по которой действует это «бытие». Сознание в состоянии абсолютной реальности, позволяет ему понять, как чувственное управляется той «матрицей», что овладела освободившимся от забот сознанием. Предсказать будущее, значит повлиять на него, поэтому у китайцев небожители с просветленным сознанием и могут изменять «матрицу бытия». В даоских трактатах Ле-цзи проходил сквозь камень, а Лао-цзы мог исчезать и мгновенно появляться в другом месте, единственное, что они не любили делать, это предсказывать будущее.

В Академгородке Новосибирска профессором Ершовым в институте Программирования и Информатики проводились исследования по проблеме китайских зеркал И похоже у них что-то прояснилось, если все выводы вдруг засекретили. Исследования проводились и в Ленинграде в Электро-Механическом институте под руководством Жореса Алферова. Они показали, что сплав бронзы, из которой состоит зеркало, содержит помимо меди, олова, цинка, еще и редкоземельные элементы 6 и 7 группы: рений, иридий. В сплаве присутствуют никель, золото, ртуть, серебро, платина, палладий, а также из радиоактивных элементов - примеси тория, актиния, урана. У меди есть свойство гидронизироваться, при этом она имеет положительный нормальный электрический потенциал и реакция может идти самопроизвольно в любом направлении. Явление флуоресценции, связанное с сульфатом цинка, делает возможным превращение световой энергии одной частоты в световую энергию другой частоты. Редкоземельные элементы реагируют с водой, выделяя водород. Платина же и палладий поглощают водород до 900 объемов на один объем металла, где водород находится, по-видимому, в состоянии, приближающемся к атомарному. Палладий применяется для разделения изотопов водорода и как катализатор при синтезе органических соединений. Иридий обладает большой стойкостью к различным химическим воздействиям. Сплав никеля и меди обладает высоким электрическим сопротивлением, почти не изменяющимся с температурой. Большинство примесей обладают полупроводниковыми свойствами. Реакция синтеза гелия из дейтерия или трития, так называемого тяжелого водорода, протекает с большой скоростью и выделением огромного количества энергии, но при температурах запредельных, ядерных. Делаются попытки достичь нужных результатов менее разрушительными способами и использовать эти реакции как источник энергии. Некоторые органические молекулы способны кажется это делать внутри себя.
Сочетание редких элементов в сплаве, присущий китайским зеркалам, есть только на одном прииске. В 1985 году на Кунашире в бывшей закрытой зоне Японского Императорского заповедника на речке Золотая, рядом с вулканом Тятя, были обнаружены штольни, где японцы всю войну добывали золото, причем рудное, химически связанное, а не рассыпное, почему о нем никто и не знал.

Прошли годы, забылись юношеские увлечения эзотерическими восточными науками. Бурно начали развиваться компьютерные технологии и Интернет. Я преуспел в рекламном бизнесе в области маст-медиа. Фирма «Денди», занимавшаяся электронными играми, предложила мне проанализировать и исправить провал в возрастном распределении ее покупателей: от 16 до 50 лет. Просмотрев статистику, я пришел к выводу, что реклама, да и сама эмблема «слоника» фирмы, стали именем нарицательным для покупателя, и они стали ассоциироваться с детским возрастом, покупателями остались только дети до 16 лет и взрослые, покупающие игры «Денди» для своих внуков, а середина выборки провалилась. Мной была предложена и проведена новая рекламная акция на телевидении и в прессе, под названием «Денди - новая реальность», где молодой человек как бы опускал вокруг себя огненный обруч. Продажи электронных игр выросли, а доходы фирмы «Денди» перевалили за миллион долларов. Посыпались многочисленные заказы, жизнь моя начала проходить, в основном, в самолетах, я участвовал во множестве проектов в России, Европе, Америке. Занялся и выборными технологиями для «новых русских», сначала в провинции, где за предсказания и проведение выборов платили большие деньги: Ханты-Мансийский, Красноярский избирательные округа. Без ложной скромности могу заявить, что любого человека можно привести к власти с помощью современных технологий.
По приглашению главы «Майкрософта» я побывал в Сиэтле, штат Вашингтон, крайнем Северо-западе Штатов, на берегу Тихого Океана, где находятся головные предприятия фирмы «Майкрософт» и штаб-квартира его главы, миллиардера Билла Гейтса, который сказочно разбогател на компьютерных технологиях. Многие часы, по старой студенческой привычке, я проводил в Публичной библиотеке, одной из крупнейших в США. Это был странный урбанистический город с небоскребами на берегу океанского залива, башней в виде «летающей тарелки», построенной в 1963 году, рядом с Китайским Культурным Центром. По горизонту на юге над ним царил заснеженный Райньер, колоссальный потухший вулкан и гряда гор Олимпия на западе, отделяющая полуостровом залив Сиэтла от Океана.
В Такоме, где находится международный аэропорт Сиэтла, располагается и фирма «Боинг», выросшая на поставках авиатехники по ленд-лизу в СССР через Дальний Восток, и крупнейший ядерный научный центр со старейшим в мире ядерным реактором. В свое время именно здесь обогащался уран для создания первой ядерной бомбы.
Индейцы Тилликум, живущие в этих местах, показались мне чем-то очень и очень знакомыми, лица их похожи на лица тазов и удэгейцев Уссурийского края, с их тотемными резными столбами из лиственницы, деревянными ритуальными масками, антропоморфного содержания, и медведем, тотемным животным. А традиционная пища. «Картофель по-индейски» - картофель, вареный в кожуре, «индейский хлеб» - черный ржаной хлеб, «копченый лосось по-индейски» - зажаренный и прокопченный на палках, воткнутых вокруг костра, лосось. А что говорить об аппликации на одежде в виде гигантских с распростертыми крыльями стилизованных орлов. И мистические танцы шаманов в развевающихся нарядах с вшитыми в них маленькими зеркалами.

По трапу мы спустились в город под названием Малага, курортный, европейский, чистый. По окружающим его холмам раскинулись белыми гнездами многоуровневые поселки. Это юг Испании. В Марбелье, за столиком уличного кафе, под белым тентом, колыхающимся под легким ласковым бризом с моря, разговорился со стариком немцем. Он вдруг разволновался, узнав, что я родом из Петербурга, но после бокала андалузского, которым я его угостил, рассказал мне историю из своей боевой молодости.
В начале войны их «рейдер», замаскированный под торгово-кабатажное судно, под нейтральным шведским флагом прошел по Беломоро-Балтийскому каналу и далее по Северному Морскому пути. Пройдя в другое полушарие, «рейдер» вышел в Тихий Океан, где уже под другим флагом миновал Командоры, спустился по траверсу к Курильскому острову Итуруп, где концентрировалась Японская эскадра перед событиями Перл-Харбора. Задание их было секретным. Пройдя на южный остров Кунашир, они зашли в пустынный заливчик, где на рейде загрузили десять тон балласта в виде тяжелой неизвестной руды. Заходили они и в маленький прибрежный городишко в Южном Китае на границе с Вьетнамом, Бохай. Обойдя затем вокруг Юго-Восточной Азии и Африки, они весной1943 года доставили груз в Германию, в Киль. Вся команда была награждена лично Гитлером железными крестами. Слушая пенсионера-моряка, я смутно почувствовал волнение. Было ощущение, что меня что-то ведет, опережая события, и все уже состоялось. Он рассказывал о «странной» войне на Тихом океане, когда японцы до последних дней войны снабжались высококачественной нефтью с Сахалина, хотя Сталин был союзником Рузвельта. Японцы платили золотом, на которое СССР покупал у США военные припасы по ленд-лизу.
Вечером на борту круизного судна, я несколько успокоился на уютной респектабельной палубе, разговаривая с приятным и внимательным американцем, последние дни составлявшим мою компанию на круизе. Он познакомился со мной после моей лекции на тему «Методы работы филиппинских хилеров, и излечение бесконтактным способом», организованной устроителями круиза турфирмой «Рондо», где я увлекся, несколько, и рассказал о работе различных иностранных спецслужб по применению психотропных веществ для шпионажа. К тому времени у меня были уже изданы несколько закрытых книг, в том числе и об исламских организациях, об использовании ими наркотиков для «промывания мозгов» и методов маст-медиа. Линн Айронс был президентом Хаббард-колледжей России и Восточной Европы. На свеженадраенной палубе я рассказал ему про забавную встречу с бывшим нацистом, и он предложил пройти мне курс «одитинга», очищения тела и сознания, в Лос-Анджелесе в их центре, - мне пришлось ему вежливо отказать. Судно наше называлось «Абхазия» и принадлежало теперь Одесскому пароходству, хотя долгие годы оно ходило как рейсовое на Дальнем Востоке под названием «Азербайджан».

Да, в зеркалах есть мистика, но она не потусторонняя. Магия зеркала в освобождении сознания. Наше сознание только тень того, что за ним. За тем как возникает мысль, стоит другое, из чего она возникает. Возникает как частица у Ландау из мирового поля, вдруг, из ничего, но на самом деле ее там нет. Единственная вещь, которую осознаешь, что она действительно была и существовала реально, и продолжает существовать вечно. Как мы узнаем музыку? Вот она прозвучала, и ее нет, но стоит снова ее услышать, и ты понимаешь, что это она, именно та музыка, а не другая. Так, где же музыка обретает?
Парадоксальность артефактов очевидна, потому что они порождение играющего освобожденного сознания, и только. Артефакты не столько напрямую влияют на сознание, сколько показывают, насколько мир сложен и в тоже время прост и доступен бесконечно, и в эту тайну можно просто войти и увидеть ясно всю связь времени и событий. А станет ли свободен человек в окружающем мире – это вопрос второстепенный. Может быть, только смерть освобождает его. Если нет возможности дальше жить, лучше смерть, чем жизнь. Матрица не наказывает за собственный выбор. « Ибо не человек Он, чтобы раскаяться Ему» (книга 1 царств.). Управлять лодкой можно, только чувствуя волну, как только увлечешься идеей управления лодки, она опрокинется. Волну надо хотя бы видеть, а не представлять.
Парадокс зеркала еще в том, что видишь, например, здание и вывеску на двери « Литературный институт имени Горького», открываешь дверь и с порога видишь полочки, полочки, а это магазин ширпотреба. Нельзя к Матрице подходить с точки зрения своего желания.
Если не сможешь освободить свое сознание от вынужденного действия в этом мире, твоя жизнь будет задетерминирована, ты будешь жить в Хаосе. И сетовать на суету сует. «Пусть не доверяет суете заблуждений, ибо суета будет и воздаянием ему». (книга Иова). Абсолютная реальность невраждебна твоей жизни. Матрица поддерживает твое сознание. Ты можешь сказать словами Иоанна « Я есмь путь, истина и жизнь». Ты перестаешь бояться жизни, входишь в поток бытия, в котором все возможно сейчас. Ты можешь без надрыва контролировать свои поступки и влиять на события свои в общем потоке событий бытия. Прошлое перестает довлеть над тобой, и ты не скорбишь больше по утерянным в нем возможностям.
Информатика создана человеком не по матрице, а по подобию ее, для власти и манипулирования людьми, и чаще приводит к смерти. Мы являемся частью Матрицы, т. е. непостижимого. Нельзя понять до конца Матрицу, потому, что, влияя на Матрицу, мы в первую очередь влияем на себя, хватаем себя за нос. Мы изменяем только собственный человеческий мир, но не Матрицу.
«Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем, когда же наступит совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится».
Мы думаем, что, владея информацией, мы владеем миром, она повышает только шансы спрятаться от жизни. Но нельзя спрятаться от Матрицы, мы в ней живем.
Матрица показывает, что она поддерживает всякую жизнь, а потому и нравственна, дает жизни исчерпать себя полностью, выполнить задачу вечности. Мир единственен, а не множествен, так как все события сбываются в рамках единства мира.

Почему нет любви между живущими, не потому ли, что люди не хотят добра другим, т.к. настоящее отвратительно, - они не хотят примирения с людьми. Они хотят только примирения со своими детьми, так как люди не живут настоящим, но только прошлым и будущим. Потому одиноки в настоящем, стремясь к будущему.
Единственно, что неприемлемо для человека – его собственное уничтожение. Поэтому, по большому счету, нас волнует только собственная смерть. Человеческая личность на краю смерти, что может быть трагичнее. И это поражает воображение, завораживает, вот на что настроено в основном человеческое представление о «прекрасном». В лексиконе природы слова «уничтожение» нет, есть только «изменение». Страх смерти же извращает «прекрасное», делает его таким редким, что мы удивляемся, что оно еще появляется. Гармонию мира заменил собой беспросветный хаос. Исчезло ощущение «катарсиса» в искусстве. Забытье – на эту колею вступило искусство, подменяющее собой «прекрасное». Для боящихся голодной смерти – натюрморт с едой, для похоронных процессий – торжественная музыка, для войны – мужественные герои, для старости – педофилия, для молодежи – самопожертвование антиглобалистов, для города – сельская идиллия, для распутников – целомудрие, для целомудренных – музыкальные шоу, для рабов – храмы и религии, для господ – неограниченная сильная власть. Все крутится вокруг смерти и преходящего. Нравственного нет. И слова Достоевского: « Сделанное уже само обвинило себя» - забыты.
Призыв к перевоспитанию себя не ценен сам по себе, а звучит как «познай самого себя». Но этот призыв Дельфийского оракула не ценен сам по себе. У Сократа он звучит как «познай себя как благо». Но здесь цель статична, цель жизни должна быть связана с самой жизнью. Но как связать нравственность с целью жизни. « Благоговение перед жизнью» как у А.Швейцера, тоже не привязывает нравственность к жизни, так как благое переживание не сохраняет нравственную жизнь, - ее уничтожает смерть. Да и сохранение любой жизни, не привносит нравственной цели в жизнь, так как смерть приводит мир к случайному, и всеобщему уравнению нравственных качеств. Только на уровне генетическом можно привнести в жизнь живую нравственность, если ее там нет. Нравственность должна быть связана с сознанием, изменяющимся сознанием, то есть сознание должно обладать обратной связью, влиять на изменение «матрицы» сознания. И как заметил Джозеф Нидем, мир отбросивший этику, стал иным, более опасным. Возникла угроза использования великих открытий во вред человечеству, как виду.

Начавшаяся весна грустна, словно она не для меня. Почему-то приходят мысли о смерти. Все бежишь, боишься остановиться. Остановишься, а «она» уже перед тобой. И жизни не могу радоваться, словно в душе предел существует, потолок, достигнув который, вдруг кто-то скажет в душе: «Чему радуешься», и все, дальше тьма, беспросветная, словно ручеек жизни уже иссякает, чуть больше, и пересохнет вконец. Судьба, словно провела за руку всеми кругами и идти больше некуда. Впереди только «ничто».
Этот год, отложив все дела, мне захотелось закончить на Курилах, и в начале июля я вылетел из Москвы в Южно-Сахалинск, откуда, переплатив вдвое за билет до Менделеевского аэропорта, вылетел на Кунашир. Когда, после полутора часов полета, наш легкий самолет, ныряя в клочья облаков, чуть не задевая крыльями за вершины темных елей, упал на посадочную полосу, словно его сажал «камикадзе» на палубу авианосца, после рукоплесканий пассажиров, и я вышел на черную от вулканического шлака землю, я вдруг почувствовал облегчение, словно я вернулся домой.
Что можно рассказать об Острове. Социальный срез бы прошел от последнего «бича», что за «кормежку» работает на рыбацкой тоне и нюхает бензин из целлофанового пакета в кустах, до работяг с капустного заводика, где они сушат морские водоросли для миллионера из «новых русских» Брынцалова. Или срез пройдет от чубатых дальневосточных парней с усиками, напоминающих бравых матросиков из старинных хроник времен русско-японской войны, и пилотов самолета, пьянствующих между рейсами на горячих источниках у «японских ванночек» в «Отряде на Ю-ка» до молодых офицеров и молодого генерала пограничника. Или - от веселого и коммуникабельного «Будулаича», хотя он Дурдыич, до умницы, молодого хирурга Женьки, и как он кричит с сопки, разводя широко руки, «Курилы наши». Пусть японцы негласно объявили Островам экономический бойкот, хотя и поставляют время от времени гуманитарную помощь в виде нескольких тонн «соляры», которая, однако, с наших же Сахалинских нефтяных промыслов. Островитяне не рубят деревья на дрова, а сжигают «химию» из прибрежного мусора. Весь берег со стороны Охотского моря и Японии засыпан вымытым и выбеленным японским бытовым мусором, я удивляюсь, как все еще ловят горбушу, идущую из этих морей. Для растопки печи используют «макароны» пороха из снарядов с воинских складов. И люди не слишком насилуют землю, одни из чувства временности на Островах, которые могут отдать японцам, другие слишком заняты, насилуя себе подобных, чтобы получить выгоду и «отвалить» в центральные районы России. Меня восприняли как своего, хотя и были эксцессы, связанные с алчностью людей, и конфликты с властями, когда тебя воспринимают как чужака, порой вредного и лишнего.

Подходя к бухте Рудной, из-за последнего к ней, красного от окиси железа в нем, мыса, я еще издали заметил разбросанные по долине в густой траве серые бараки. Над одним вился печной дым, это была полевая кухня. Поселок встретил меня спокойно, как сказал рыжий кок, в домашних тапочках на босую ногу, колдующий у больших кастрюль и сковородок, профессионально пластая ножом кунжу и первые «концы», идущей на нерест горбуши, - все отдыхают. На ступнях у него татуировка «мои ноженьки устали». Прииск частный, и принадлежит начальнику «Гидростроя», зарегистрированного в Санкт-Петербурге, А. Г. Верховскому, о котором на следующий год рассказала в своем фильме «Акватория восходящего солнца», репортер Елена Масюк. Приехал начальник геологической партии и выдал зарплату двадцати «бичам» ящиками с водкой. «Сегодня все отдыхают».
У одного из бараков стоял заглушенный вездеход, от него к нам направился чисто одетый трезвый парень, оказавшийся начальником прииска. С ним мы прошлись на берег моря к речке Золотой, где он показал мне начала Японских штолен у подножий сопок. Вернувшись к вечеру в поселок, где опять было тихо, все уже давно отобедали, даже кок с заплетающимся чуть языком. Начальник сказал рыжему, что завтра он, Рыжий, должен быть как стеклышко, трезвый, с утра на работу. Захватив с камбуза две кружки, две банки тушенки, хлеб и бутылку водки, позвал с собой, сказав, что я буду ночевать у него в домике, мне нечего делать в бараках. В низеньком домике с покатыми полами, кроме двух кроватей, полочки с книгами и маленького столика с полевыми цветами в банке и транзисторным приемником, подключенным к двум автомобильным аккумуляторам, - пусто. Начальник включил приемник и разлил водку по кружкам. И тут, я вдруг услышал, что в Санкт-Петербурге сегодня хоронят останки Государя Императора и Государыни Императрицы с Августейшими детьми, убитых в 1918 году в Екатеринбурге. Уже засыпая, я все слушал геолога о его экспедиционной жизни, о Бодайбо, о Якутии, Магадане и Чукотке, о золоте и его работе, перемежающейся рассказом, как Татьяна Дьяченко с двумя вооруженными охранниками высаживалась с крейсера на Остров, а в центре моего внимания был огонек работающего транзистора, продолжающем бормотать обо все еще идущей в Питере церемонии. А я все падаю и падаю в бездонную светящуюся черную точку, и ни как не могу осознать абсолютную реальность происходящего. «Знаешь, никто не предполагал, что бывает золото у вулканов, тем более рудное. Расплав выдавило сквозь базальтовые породы, в некоторых «карманах» до 1200 грамм на кубометр грунта, а если промышленная норма в 10 грамм, то остальное - серебро, платина и редкоземельные элементы, причем очень редкие в природе».

Фактически весь остров необитаем для людей. Темные ели, словно фигурно-вырезанные, со светлой нежной бахромой плотных, мелких хвоинок по краям, среди зарослей непроходимых бамбука с пожелтевшими краями жестких листьев и фантастические пейзажи гор и вулканов, что открываются с перевалов, по которым проходит только недавно пробитая дорога с Рудного прииска, и во главе всего этого заснеженный на вершине гигант, двухкилометровый Тятя, вздымающийся прямо от Океана, - вот основное впечатление от большей, северной части Острова. На острове есть и тис с мягкой длинной хвоей, и цветущие деревья магнолий, и диморфанты, колонны стволов которых усажены колючками, дикий виноград и другие лианы. Когда над скалами висит серый туман и злой ветер рвет одежду, не приветливо и мрачно. Сочная, яркая растительность, сквозь постоянный туман, вдруг проявляется, осветись она солнцем, в нереальных импрессионистских красках. Сразу вспыхивают лиловые ирисы на заболоченных полянах, где не может расти бамбук, и насыщенные желтые лилии-саранки на крутых береговых уступах скал. Да и животные в красоте не уступают цветам, например зеленые реликтовые голуби, больше похожие на круглых попугаев, взлетающие шумными стаями почти из-под ног. Мелкие речки, водопады и ручьи везде, шум бегущей и падающей в море воды, сопровождает повсеместно, как и карканье черных воронов. Заметив, что на них смотрят, вороны разговаривают по-разному в разных ситуациях, словно говорят для людей. Лисы на Острове, нельзя сказать, что доверчивы, но очень любопытны, особенно молодые, может быть, правда, потому, что с берега на скалы и осыпи не убежишь быстро. У озера Ильинского, на Охотском, совершенно безлюдном берегу, я долго наблюдал лисичку на вершине мыса, освещенном закатом, которая среди цветов лежит долго в безопасности и неге, поправляя временами свой пушистый хвост, смотрит, как солнце садится за гористую Японию за проливом. На Острове нет бродячих собак, так как собаки не живут без человека в природе Острова, они не умеют ловить рыбу, а траву не научились есть, как медведи, не есть же весь год выбросившихся на берег китов. Был на острове табун из 20 одичавших японских «мустангов». Кочующие по территории Курильского заповедника, у вулкана Тятя, они были истреблены «на колбасу» очередной «Оксаной», временной директоршей заповедника, как не соответствующие дикой природе заповедника. На Острове нет ядовитых змей и комаров.
Бобтейлы, эти местные симпатичные и ласковые короткохвостые кошки, похожие на маленьких рыжих, волосатых рысей, и лисицы, на которых никто не охотится в силу того, что нет сбыта шкур, не дают крысам и мышам захватить и контролировать территорию. Крысы бич всех островов, кроме Курил. Вместо человека на Острове медведь. Человек не конкурент медведю, он редко ест его мясо, то есть убивает, считается на Острове, что мясо медведя зараженное. Что, однако, не делает медведя добрее к японским туристам. Со всей их утонченной в прошлом эстетикой, японцы давно не понимают дикую природу, время от времени медведь заедает туристов. От поселений японцев не осталась и следа, разве что искусно выложенные каменными бордюрами дороги к водопадам. Там, где на Острове были узкие, но очень комфортабельные японские дороги по склонам крутых гор, сейчас медвежьи тропы, хорошие, набитые, но заросшие бамбуком. Не знаю как раньше, но если Япония изменилась безвозвратно в сторону глобализации, японцы ни с какого конца не могут претендовать на Острова, народная память умирает с ушедшими поколениями. Навигации воздушной над Островом нет, хотя повсеместно встречаются разбившиеся вертолеты, - не работают навигационные приборы, говорят. Птицы над морем сообща летают, упорядоченным строем. Европейский орел трансформировался на Острове в белоплечего орлана, до 2 метров в размахе крыльев. Здесь даже вороны подражают орланам, выхватывая рыбу из воды озера Валентины на лету лапками. В конце концов я нашел звуки, запахи и краски естественные, а природу, живущую без участия человека. Ошибка наша, что мы ее приближаем к себе, фамильярничаем, антропомизируем, но она не такая, «матрица» нас наказывает за наше невежество.

На обратном пути я возвращался морем. В проливе Лаперуза свирепствовал тайфун, и мы пошли на юг в сторону международного Сангарского пролива между Хоккайдо и Хонсю.
Корабль при полном штиле движется по изумрудной глубине океана. Из него встает нежно-зеленая полоска, она увеличивается и превращается в остров. В кильватерной волне неподвижно, как кажется, движутся вместе с ней дельфины под толщей прозрачной воды упорядоченным строем, синхронно выныривая иногда к поверхности океана. За островом возникает другая полоска, и еще и еще. Острова. Зелень в лазури неба и изумруде океана, остров приближается, видна полоска белого пляжа. Валы катят над песком и пенятся у пологого берега, за ним желтые прибрежные маки и цветущий красный шиповник, и густая зелень бамбука и леса. Курилы. Хабомаи. Пустынный и счастливый берег в окружении Великого Океана.
Японию прошли спокойно. Среди океанской зыби в Сангарском проливе черные паруса, словно плавники касаток, ныряют, - японские рыболовные «кавасаки». А в глубине пролива берег с белыми городами. Дальше прямой путь домой, на Родину. Пора заново заняться наукой.

Опубликовано:	28.01.2013 06:56
Просмотров:	3628
Рейтинг..:	25 Посмотреть
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

Тайна «волшебных» зеркал или Матрица

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться