Палата номер двенадцать

Вот напридумывала, а вам читать...
Если какие-то детали не совпадают с реальным положением вещей, не судите строго :)
Если хоть раз улыбнётесь - буду рада.
Все непонятные слова можно погуглить.

— Ладно, уговорила, — выдохнул Константин Михайлович Бураго, начальник следственного отдела. — Пойдёшь в отделение по расследованию серийных убийств. Только предупреждаю: не женское это дело. Опасное. А у тебя еще никакого опыта.

Наташа Скворцова, выпускница Академии МВД, готова была расцеловать начальника, стареющего, седого, подтянутого и строгого мужчину. Но волю чувствам, по понятным причинам, решила не давать и потому просто ответила:

— Спасибо, товарищ полковник!

В отделении серийных убийств, так называемой "Серийке", уже работали три человека: начальник майор Дорошенко Александр Александрович, которого сотрудники называли Сан Санычем, и два лейтенанта — Роман Котов, коренастый голубоглазый брюнет, и Сергей Ромашкин, высокий плечистый блондин. Приняли Наташу тепло, напоили чаем и рассказали о первоочередных задачах. Следствие велось по сложному делу, в котором убийства происходили раз в месяц, в ночь полнолуния. Жертвы были задушены тонким прочным шнуром. Все они были мужчинами, пациентами психиатрической больницы, причем, лечились в одной и той же палате, двенадцатой. До сих пор не удалось выяснить, каким образом убийца попадал на территорию этой обители душевнобольных и как уходил после совершения преступления.

Наташа внимательно выслушала своих коллег и ненадолго задумалась.

— Предлагаю в эту больницу кого-то из нас внедрить. Как вам моя кандидатура? А что, я женщина, меня ни в чем подозревать не станут. Устроюсь санитаркой. Там, кажется, даже есть ночные смены. С вами буду связываться по мобилке в определенное время каждый день и в экстренных ситуациях.

— А ты справишься, птица? Это тебе не терапия и даже не хирургия. Тут пострашней иногда бывает. А всё из-за психов. Непредсказуемые они. Может, среди них-то и маньяк наш обитает.

— Придётся справиться, Сан Саныч, — ответила Наташа. — Иначе мы это дело вряд ли раскроем.

— Тогда всем — готовиться! Завтра же и начнем операцию. До полнолуния еще есть неделя. Попробуем что-то разузнать.

На следующий день Наташа, одевшись попроще, без макияжа, с подобранными на затылке в узел волосами, пошла "устраиваться" на работу в психбольницу. Санитарки там требовались всегда, потому что текучка была велика, а охотников на такой неблагодарный труд находилось не много. Наташа физической работы не боялась, а посему мойку полов и прочую уборку она восприняла как должное, и сразу принялась за работу. В обязанности Наташи так же еще входило приносить еду тем, кто не мог или не хотел идти в столовую. За новой санитаркой были закреплены три палаты: десятая, одиннадцатая и двенадцатая.

Врач-психиатр отделения Юрий Дмитриевич Гаврилов, который обладал каким-то виноватым с хитринкой взглядом, почему-то не внушал доверия. Новоиспеченная санитарка присматривалась к нему по-внимательней и всё гадала, не он ли?..

Конечно, Наташу больше всего интересовала палата номер двенадцать. Там было четыре больных, довольно тихих, но со своими причудами.

Не успела Скворцова зайти в палату, как сразу ощутила на своих губах пламенный поцелуй. Отстранившись, она увидела перед собой мужчину среднего возраста с отрешенными водянисто-голубыми глазами, шепчущего какие-то немыслимые извинения. Через пять минут он опять потянулся губами к Наташе.

— Перестаньте! — вскричала девушка.

— Ну еще один поцелуй, пожалуйста! — взмолился голубоглазый.

"Ладно, — подумала Наташа. — Может, у человека базорексия. Перетерплю как-нибудь."
И поцеловала пациента сама, чему он был несказанно рад.

— Витольд, — представился голубоглазый. И сел на свою кровать справа от двери.

Вдруг Наташа ощутила на себе тяжелый взгляд, исходивший откуда-то слева. Она присмотрелась и почувствовала, как в неё буквально впиваются две карие стрелы, "вылетевшие" из глаз пациента.

— Эй, вы чего? — недоуменно спросила Наташа.

— Пожрать принесла? — вопросом на вопрос ответил "стрелок".

"Ну всё. Полный гроак. Надо срочно принести что-то съедобное. Иначе он проглотит меня", — мысли девушки запутались окончательно.

— Вас как зовут? Завтрак будет через полчаса. Потерпите, будьте добры, — твердым голосом сказала Наташа.

— Я Михаил, — сказал голодающий и впал в прострацию.

Другие два пациента были не менее странными. Наташа с ними тоже познакомилась.

Гришаня, парень лет двадцати пяти, белобрысый и щуплый, обитал на кровати у окна слева. В руках у него постоянно находилась небольшая кукла-неваляшка. Он то прижимал её к себе, то баюкал, то ставил на стол и наклонял, потом улыбался, когда кукла сама вставала и издавала звук, похожий на приглушенный звон колокольчика. Странно, но этот звон никого не раздражал. Как потом Наташа узнала, в псих-больнице у пациентов обычно отбирали всё, что могло причинить хоть малейшую травму. Даже очки. Хотели и неваляшку у Гришани отобрать. Но он как заверещал, как стал биться в истерике! Решили куклу оставить. И правильно сделали. Пациент с неваляшкой оказался тихим и послушным. В одном из помещений больницы проводился ремонт, и когда перфоратор ввинчивался в стену, создавалось впечатление, что по больнице стреляют из какого-то огромного автоматического оружия. В такие минуты Гришаня прижимал свою куклу крепко к груди и плакал. Говорили, что парня привезли из зоны боевых действий. На его глазах погибли родители и маленькая сестрёнка. Неваляшка была её любимой игрушкой...

У окна справа стояла кровать Виннету. Вообще-то, звали его Виктором. Это был мужчина лет пятидесяти среднего роста с коротко стрижеными черными волосами. На его висках были прикреплены лейкопластырем несколько небольших пёрышек, которые он натягал из подушки. С помощью той же подушки, да ещё одеяла, соорудил импровизированный вигвам. Виктор считал себя индейцем и представлялся как Виннету. Он часами сидел в своём "вигваме" и что-то бормотал вполголоса: то ли стихи, то ли заклинания. Вот и сейчас он, коротко представившись, перестал обращать внимание на девушку. Всё мурлыкал что-то себе под нос...

"Чем же они мешают этому маньяку? Такие милые сумасшедшие. Совершенно безобидные," — мысленно рассуждала Наташа. — Надо будет с ними подружиться."

Вечером, после работы, младший лейтенант Скворцова сходила в магазин и купила сушек для Михаила. Дома она связала для неваляшки зеленую шапочку с помпончиком и выдернула у чучела орла пару больших перьев. Для Виннету.

На следующий день за полчаса до завтрака Наташа зашла в двенадцатую палату с подарками. Сначала она поцеловала томного Витольда, закатывающего глаза от удовольствия. Потом угостила грозного Михаила сушками, а к вискам Виннету прикрепила два больших орлиных пера. Затем подошла к Гришане, который игрался неваляшкой, и надела на голову куклы шапочку. Парень улыбнулся и погладил Наташину руку. Все пациенты были довольны подарками и улыбались.

Проходили дни в трудах и заботах. Наташа подружилась с пациентами двенадцатой палаты. По ночам ей снились тянущиеся к ней губы Витольда, раскачивающаяся неваляшка, огромный вигвам из одеяла и карие стрелы Михаила. Приближалось полнолуние.

Наташа связалась с Сан Санычем и сказала, что поменялась с другой санитаркой сменами и остаётся в ночную. Дежурным врачом в этот раз был Юрий Дмитриевич. "Какое совпадение, — подумала Наташа. — Надо будет за ним проследить."

Когда все пациенты легли спать, Наташа спряталась за огромный фикус, стоявший в коридоре. Удобней места было не сыскать.

Прошло не менее двух часов, прежде чем лейтенант Скворцова услышала звук шагов. Какая-то темная фигура скользнула к двери двенадцатой палаты. Наташа нажала кнопку вызова мобилки, тем самым давая сигнал Сан Санычу и ребятам. Сама она быстро и тихо последовала за убийцей в палату. Тот подошёл прямо к Гришаниной кровати. Занёс шнур над головой спящего парня. "Неееет!" — немой крик пронзил всё естество Наташи. Она набросилась на убийцу, свалила его на пол, провела болевой приём, как учили её в секции самбо, и откинула капюшон с головы лежащего на полу человека, который почему-то не сопротивлялся.

— Как? Вы?.. Константин-н Михайлович, т-т-товарищ-щ полковник...

В палату уже вбегали Дорошенко, Котов и Ромашкин. За ними — группа захвата. Услышав слова Наташи, все замерли. Последним зашёл психиатр Юрий Дмитриевич. Включил свет.

Полковник, ничего не понимая, спрашивал:

— Скворцова, где я? Почему здесь все наши? Что это за больница? Я что, болен?

— Н-не зна-аю, — промолвила Наташа.

— Подождите, дайте, я с ним поговорю! — психиатр подошёл к полковнику и начал тихонько задавать ему вопросы.

Через несколько минут он всем объявил:

— Всё понятно. Это лунатизм. Болезнь до конца не изученная, но иногда приносящая много горя самому больному и его окружающим. В данном случае произошло вот что. Из беседы с Константином Михайловичем я узнал, что десять лет назад из нашей больницы сбежал его младший брат и задушил мать. Это событие нанесло очень сильную душевную травму полковнику, у него обострилась ранее редко проявляющаяся болезнь — лунатизм. Не знаю, все ли в курсе, что лунатики совершенно не помнят своих действий в период обострения. Он знал, что брат лечился в двенадцатой палате. Отсюда и серия убийств именно пациентов этой палаты. Я не имею понятия, как расценят юристы его состояние в составе преступления, но одно могу сказать точно: сейчас он потенциально наш пациент.

Сотрудники "Серийки" и группа захвата удалились, прихватив полковника. Сан Саныч обещал подождать Наташу. Девушка обвела взглядом палату. Её разбуженные обитатели сидели на своих кроватях. Каждый был занят своим делом. Гришаня баюкал неваляшку, Виннету что-то бормотал, Михаил был в прострации, а Витольд в приступе базорексии тянул свои губы к младшему лейтенанту Скворцовой.

— Всем спать! — скомандовала Наташа, выключила свет, вышла в коридор и тяжко вздохнула.

Опубликовано:	16.09.2017 02:35
Просмотров:	3108
Рейтинг..:	100 Посмотреть
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

Палата номер двенадцать

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться