Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него; прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой
... а в пустыне "январь" на диваны глядят косо.
Псы-дворняги скулят, извлекая из снега кости...
Караван трёх мгновений "мы": топчут время босо-
ножки-верблюды - веснушек твоих россыпь.
Се вчерашний верблюд - пепел золота-икебаны,
се прозрачный верблюд "завтрашний" - кубик брани,
а мертвец "таперича" в лёд раскаляет баню -
за уши нас один к одному притянет:
вот смотри, уже вскинул голову: "зазимуем?"
Караван идёт по поясу зимних мумий,
ты идёшь разменной долькой ненужных у.е.,
я иду вслепую.
- я хожу, как учёный кот, по зимы стану,
глажу яблочный снег-налив, как сметану,
на белесой берёзе чёрный нарыв-мавританин
не найду - я устану...
Сонный шатци, качалка-жердь, свистунок-шестик,
я беру твои пальцы в свои - прирастают шерстью?
Межпланетный сквозняк между нами...
Попытка жеста.
Боль от губ-нашествий.
Как ребёнок, ищу ночник - не найдётся, клопик.
Земля жмурится, грозит камнем земля-циклоп, и
намотав на камень наши ребячьи сопли,
посыпает каток дивана холодной солью -
обжигает...
Желе из рук, беглый пот - железо, -
пахнешь яблоком на костре из сырого леса,
сырым мясом, обиженным злым равнодушьем лезвий...
Под моё не лезь, а?
Лоб горит, сок горит, сон ночника пылает.
Караван времён вздрагивает от лая
божьих псов, выгрызающих снег из морозной кости,
как из горсти моей - веснушек твоих россыпь.
