пусть вечер стар и бородат,
кради его, зелёный тать,
сжимай его за рукоять,
сминая в прах в горячих пальцах
лунисто крошево из чипс,
монисто, как нашейный гипс,
небрежно гладит пианист,
лаская ночь медвежьим вальсом
когда и крест, и битый ковш,
и облаков широкий клёш,
когда двенадцати не ждёшь,
но полночь щёлкает клыками…
избыток пороха – лакать,
ласкать запястье-рукоять,
снимать сомнение-халат,
ведь площадь вся – как угол спальни
в которой, правда, ни кола,
сметает дворник стог белья
и обнажённая игла
неловко тычется в бермуды…
бежит в рассвет меридиан,
за шиворот кусочки льда
бросает время, и уда
ломается без рыбы… мудро,
что не дано раз-два – и пли,
что в треугольник – не доплыть,
что ночь – не мягкий пластилин,
что утро – не всегда расплата…
пусть пианист не доиграл,
на паузе пускай игла,
пусть время – вор, пусть время, - враль, -
оно на то и бородато-
чтоб повторять свои цитаты…
