когда барбариски
пропадают не только из продажи
а и выпадают из детства
закатными молочными зубками
остаётся всего лишь одна возможность вернуться к рассвету
встретившись
на загривке мира
где шёрстка девственно-густа и приятна на ощупь
даже сквозь песок детских площадок
там
между домами и подвальными дырами
ещё можно потрогать
последние правильно вывязанные петли
из них и состоит
гигантская холка земли-кошки
на которой мы
всесильные танцующие блохи
которых можно вывести
разве что включив фонарь
***
и небо кружится вращается двор как город
сгущено-молочная сырость с кисельной пенкой
как будто песчинка скрипит на росистых зубках
и трутся помпончики детские друг о дружку
мы слышим луну и она нас зовёт на ужин
но ужин остынет за миг пролетают сутки
среди карусельных мишек лошадок белок
меж радужных лавочек где засиделись мойры
расчавкавшись воздухом в пятнышках гари спелой
а лавочки связаны из локотков-лодыжек
из ванно-коньячно-мятно-дирольной пасты
резиново-барбарисовой перьевухи
из сердца что грудь обнажая стучит под горлом
на детских площадках качаются мерно мойры
в их дряхлых ладошах два шарика-винни-пуха
целуются и языками катают в пастях
горошинку-землю которая еле дышит
а то вдруг проглотят и что в их желудке делать?
***
советские качели на пенсии
собирают бутылки и презервативы
пялятся в просветы между верхушками сухих деревьев
пытаясь строить глазки
фонарикам-импотентам
вспоминая молодость
но сейчас
их подбрасывает только от дыхания двух китов
одетых в комбинезон
пошитый из одного сердца
