На стороне закаточной луны
есть изумрудный дым для престарелых:
там - существа, чьи глазки - валуны
и исполины, в стеклышках запрелых,
чьи мысли - порох, мокрый, как прилив,
чьи руки - ветошь, в дырочках больничных...
Туда приходят дети-корабли -
и отплывают к сфинксам безразличья.
Туда приносят эхо черных дней
в конвертах снов бессонных - как корону.
Там подсуставный соле-огне-лей
горит ярчей черемух, ограненных
в маренго-вечер.
Там течет вода
в юродки-чашки - мимо пуза чашек.
Там стены репетируют рыдать
от утра к утру - преданней и чаще...
Там ходит дым, как демон бытия,
как невесомый кот, когтит диваны...
Там часовщик настраивать рояль
пушинки пульса не умеет...
Пьяно
бредет сквозняк - к лицу и от лица.
Луна в зелено-плесьем сарафане
крошится в руки, словно тень отца,
зовущего к себе на "piano-piano".
...на стороне закаточной "Пора
уже ступать", легки, как боль от боли,
под трель воды и стрекот комара
невыносимо дремлют: в теле - холод
и слепо-жар - в слезе...
И пахнет дым,
как затхлый дом - в луне, куда пока что
невыносимо далеко седым
пичугам выйти, опрокинув чашку...
