Никогда не лишай человека или животное свободы, величайшего блага на земле. Не мешай никому греться на солнце, когда ему холодно, и прохлаждаться в тени, когда ему жарко
Согревающий душ превращается в Северно-ледовитый...
Я зову тебя Нансен, пишу тебе – букв ускользает лента....
У тебя впереди – мерзлота и ледышки опасных видов,
у меня позади – неоплаченный ticket до Неверленда.
До Гренландии ближе – туда доберётся когда-то «Викинг»,
и отправится «Фрам» дрейфовать и не дрейфить, хоть льды, торосы...
Я зову тебя Нансен, учусь уважительно-нежно выкать,
подавать папиросы....
...пора привязать паутиной-тросом,
чтоб не рвался из гавани, плыл по течению, плёл верёвки,
обжигающим спиртом грел сердце, ласкал ротовую полость,
заспиртовывал чувства, раз мы разнодумцы и разнокровки:
тебе строго на север - по компасу,
я - остывающий южный полюс,
остывающий южный...
Меня бы не в Невер, а на Шпицберген
заточить - уравнять бы внутри и снаружи температуру,
рисовала бы вечность на льдинах, для «Фрама» бы фейерверком
украшала застывше-застрявшее время...
Ты носишь шкуру
недоросшего Нансена: холод арктический тем, кто дорог...
В мерзлоте сохранился, мерзавец, - носила тебе в мензурке
элексир согревающий...
Неблагодарный, уедешь скоро! Говоришь, что к препятствиям северным
- я притворяюсь турком –
«понимающей» смуглой наложницей
(полюс болит остывший),
пресекающей ложь, вырезающей в памяти вечность, видя:
Лжедимитрий, лжефритьоф...
А знаешь ли, Нансен ведь гиб "на лыжах",
ты же
не дрейфуешь, а дрейфишь, не зная, как Северно-ледовитый
помогает влюблённым, ведя их меж льдов по зелёной ленте
водяной – до тепла в Неверленде.
