Провожающих просят покинуть...
Вагон - как Ван Гог,
поднимающий руку, чтоб срезать...
Уже бородавка-
объявление "Поезд отправится" -в урне.
Мелок
придыханий в окошко растёт изумительной травкой-
незабудкой.
А ты - забывай, завывай, забивай -
да на всё, да на всех!..
Три рубля - это много ли, мало -
чтоб добраться до дома, где раньше стояла кровать,
а теперь - не стоит - на коленях ползёт, покрывалом
прикрывая зрачки на спине...
Провожающим нет
ни такси, ни моторки, ни бэйби харонных на мышках,
чтоб доставить сухими. Чтоб им не порвали жилет,
чтобы их не сломали чужие носы и подмышки -
так, как дети ломают цыплят, в поцелуях душа,
так, как облако режет на струпья -в предчувствии - лётчик,
так, как гермафродитный закон - по щекам: госпожа
Dura Lex, дюрасел, дура сельская в белом платочке
ускоряет пощёчины - "вы, мол, там, ницый дюшес, -
в щепки - ноги согреть, чтобы мой фаворит не уехал"...
Провожающих просят - гранатами - на кол, на жест -
под толпы улюлюканье, шавкам больным на потеху.
Провожающих - просят.
А я - провожаю пятно
потолочное (сверху наплакала - да на себя же),
а ещё - телефонной рассады (ноль-ноль) перегной
в неотправленных,
чёрных принцессок из суслико-башен,
хомячковых светличек,
ещё - проходящих контроль
на таможне меж пунктом "Ворюга" и раем "Варрава",
магометов, идущих к себе, словно тень - за горой,
и детей, не умеющих "лево" отрезать от "право".
И вагоны стоят - как посуда немытая: ах,
как цунамило - словно из ночи-вороны зародыш
"неразлучники" рвался на волю!
... но жглось в проводах
в шесть утра (проводАх, а не прОводах): "Двери закроешь?"
Закрывала.
И кто-то мобильник нёс к ране. И лифт
обрывал ему связь.
А она - на балкон -провожала...
Я снимала укроп с глаз окна.
Я махала в углы,
чтобы все из меня уходили,
смывались,
бежали -
к провожающим.
К бурым комочкам засохшей халвы -
грязной крови на времени "После" не жалящем жале.
