… ты любишь – и это быт, и обидно чутку, и что говорить, если ясно, и всё – как все? Любовь ползёт, как от «А» до «Конец» маршрутка, лишь номер меняется точечкой на хвосте.
Ты режешь голос, словно лимон – к простуде, ты дышишь в спину, хотя перегнал давно… Который месяц длятся пятнадцать суток, и «Сколько будут!» – скажешь, смотря в бинокль. Ведь я тебе – святейшая несвятая… А я не люблю – это просто такая блажь, что мы разбитыми стёклами прирастаем, и воздух режет мордочку о коллаж. Что я тебя не могу отпустить на рынок, чешу телефону щупальца по ночам, что ты – регулярен, как доза аскорутина, и тёплый, как мелкое гнёздышко СВЧ… И пусть между нами – почти восемнадцать судеб, мгновений, разведок, капелек на боку, в груди твоей зубрик скалится ласкозубо, мурлычет моим трусишке и мудаку в такой же грудимой клетке…
Ползёт маршрутка, виляя бракованным спущенным колесом.
Мы спим – ничьи – в обнимку – в притирку чутку, – ребро и уксус. Обруч и стержень. Всё по всехним меркам. Что говорить тут – даже ни колеса, ни спиц не изобретёшь.
…а воздух режет мордочку о коллажик, и я своим растерянным макияжем с твоей щеки стираю хрустальный дождь.
