У умного мужа жена всегда умнее.
У талантливого мужа, дожившего
до старости, жена - гений.
Я где-то слышал выражение: «Женщина, как пуля. Чем она меньше, тем сложнее от нее увернуться». Так и есть.
Это напоминает выстрел киллера из снайперской винтовки, оснащенной глушителем, с огромного расстояния. Как правило, звука выстрела ты не слышишь. Ты даже не догадываешься о самом событии. Но выстрел был, пуля родилась и уже рассекла время и стремительно пожирает пространство. В полете она царапнет кому-то висок и оставит легкую контузию, кому-то надорвет сердце, которое будет кровоточить до конца жизни, а то и вовсе оставит за собой горы трупов. Но, в конце концов, по непредсказуемой траектории, без предупреждения, неслышно и незаметно, она ударит тебя между лопаток и швырнет на колени, прекращая, твою привычную, никчемушно – налаженную и, честно говоря, не слишком приглаженную жизнь, разделяя ее на «до» и «после».
И вот уже сорок лет я влюблен в женщину, которая однажды согласилась не только выйти за меня замуж, но и стать моей Женой. Да еще и, как сейчас выяснилось, сделать это не только раз, но и навсегда. От смутных догадок и подозрений я пришел к окончательному выводу о том, что женатому мужчине постичь такую величину, как любовь замужней женщины, не дано. А когда я изредка все-таки приближаюсь к этому пониманию, у меня возникает ощущение края пропасти с золотыми всполохами на дне. Вглядываясь в эту пропасть, я немедленно ощущаю касание ответного, внимательного взгляда и впадаю в восторженную ересь, сладкий озноб ужаса шевелит последние волосы на макушке, а по спине начинают шарахаться толпы ледяных мурашек. Возможно, до сих пор растут крылья, т. е. на языке домохозяек и поэтов – это любовь. И это притом, что я очень много знаю о ней. Я знаю, что она любит и кого переносит, когда она нервничает и где у нее болит, что омлет должен быть хрустящий снизу и жидкий сверху, в манную кашу надо дать ложечку меда, на овсянку можно выложить большое неуклюжее сердце,/из клубники, ананаса или свое собственное/, «англез барбюр потаж потофю a ля Михалыч» будет похож на силос, если нарезать морковку и лук поперек, а не вдоль, ну а жареный «ангел» a ля натюрель конечно же подается со специально выдрессированным луком, предварительно сбрызнутый гранатовым или лимонным соком.
Shopping, cooking and just fucking – мои основные занятия, и, когда она уезжает в отпуск или командировку, я не востребован.
Что же касается разговора на тему: «Еще раз про любовь», то мне кажется, что мы с ней давно уже достигли наивысшего градуса этого особого болезненного чувства, когда о любви не нужно напоминать на каждом шагу, когда люди просто дышат в унисон.
Моя половина – мое все, она для меня до сих пор – Незнакомка, хоть я и научился читать ее мысли. Просто она научилась не читать мои раньше.
У нее обнаружился великий талант быть Женой, любить, невзирая ни на что, терпеть, умея не видеть того, чего видеть не нужно.
Она до сих пор волнует мой организм, как в целом, так и отдельные его части. Да что там организм! Она волнует меня! Мы - сообщающиеся сосуды, поэтому вот уже тридцать лет засыпаем и просыпаемся с одинаковой температурой, даже когда я заночевываю в кабинете.
С ней я часто повторяюсь, но с ней и хочется повторяться.
Евреи говорят: - «Бог не может поспевать за всем, и потому он создал матерей». Это про мою жену, и именно поэтому у меня - один ребенок, а у нее – два.
Она потом знает раньше.
Обладая умеренно - континентальным характером «Весов », она принимает на свои плечики все беды окружающих, уравновешивает эмоции, сглаживает конфликты, нивелирует катаклизмы и постоянно от этого страдает. Страдает не потому, что не разбирается в людях, а оттого, что, безоглядно веря в человеческое добро, частенько получает навстречу, в т. ч. от людей, порой очень близких, недоброжелательство, зависть, сплетни, желчь, оскорбления, непонимание или в лучшем случае равнодушие.
Она - моя единомышленница, т. к. я почти всегда с ней соглашаюсь. Ее каприз – это мой приказ, мое хотение – это ее решение, ее прихоть – это моя похоть. Тяжкому искусству компромисса меня научила и продолжает учить она. Моя дефиниция о том, что воспитание должно быть незаметным, давно уже воплощена в жизнь моей женой
Я – далеко не идеальный муж, но, обладая древневековой мудростью еврейских жен, она отказалась от попыток моей идеализации еще на первом году семейной жизни и больше никогда от меня этого не требовала. Поэтому я всегда оставлял желать лучшего и, попадая в глупые ситуации, старался выглядеть, если уж дураком,/а умный мужчина просто обязан иногда так выглядеть/, то в пределах разумного.
... Инопланетянки – они, а не в своей тарелке - мы. Окучивая выразительную, многообещающую, одухотворенную попку в отдельности или влюбившись только в лукаво подмигивающие из-под юбки коленки, мы, тем не менее, женимся на их обладательнице целиком. Понимаю, что «целиком» звучит двусмысленно и что когда-нибудь мой внук потеряет от изумления дар речи, уяснив, что его бабушка лишилась невинности так поздно, т. е. только в первую брачную ночь с дедушкой, но тут уж ничего не поделаешь.
Однако я брал жену, что называется, на вырост,/на собственный в том числе/, т. е. женился по расчету. Расчет оказался верным, и теперь я – у себя в тарелке.
Участвуя в «играх доброй Поли», я выступаю, в основном, на ее поле и не особенно огорчаюсь, не пройдя очередной допинг - контроль, или по поводу отдельных штрафов и проигрышей и даже будучи иногда не допущен к игре.
Моя дорогая, неокупимая Полина, мое еврейское счастье и мое второе дыхание, великая маленькая женьшеньщина с сердцем, как гора, она – оправдание ошибок моей туманной и безоглядной юности, моя амнистия, мой берег и мой оберег.
Она придает моей жизни смысл, и теперь я понимаю весь ужас бессмертия, если, не дай, Боже, останусь один.
