ПОД ГИТАРУ ИХ НЕ СПОЁШЬ
Под гитару стихи мои не споёшь,
Потому что они слишком увесисты.
Но от слов тех никуда не уйдешь
Потому что на жизни они замешаны
Многим не хочется правде глядеть в глаза,
Жить, как в басне,
МОТОЦИКЛИСТ
Рвет дорогу под себя мотоцикл ЯМАХА.
Паренек на нем сидит, красная рубаха куртка сверху,
Распахнулась, ветер рвет её борта.
Парню счастье улыбнулось, что дорога красота.
Если б не дорога - был бы он у Бога!
ДОРОГА / мысли вслух/
Серая, широкая, без границ далекая, тянется она.
Впереди подъем и спуск,
слева, там зеленый куст,
Справа ель или сосна,
За рулем нам не до сна.
Впереди дорога вьется.
А асфальт слегка трясется.
Вид из переднего окна.
Солнце светит на дорогу
И нам кажется, ей Богу!
Зеркалом нам кажется она.
Вы представьте на минуту,
Как бы ехать ранним утром!
Ну а как же ехать посередине дня?
Пассажир сидит дремает,
он сидит, совсем не знает,
Что в моих руках его судьба!
• * * *
ОСЕННИЙ ПЕЙЗАЖ
Поляна лесная, ранняя осень,
Золото листьев в прозелень косы.
Трава чуть пожухла, завяли цветы.
Вечер над лесом, всё ждет темноты.
Кличь журавлей, улетающих к югу.
Это призыв, чтоб готовились к вьюгам.
Это призыв чтобы ждали весну,
И чтобы зима не нагнала тоску.
Хмурится небо тьмой облаков,
Их ветер гоняет, как стадо коров.
Этот хитрец, у всех на виду,
Листья, с деревьев срывая,
Их обнажал наготу.
Осень пришла золотая!
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Сегодня в ночи белым снегом сеяло.
Всю ночь ветер шумел за окном,
Северным ветром с морозом повеяло,
Перед самым новогодним днем.
Наконец-то проснулась зима
От осенней спячки, надев, как положено свой наряд,
Деревья стоят пушистые,
Снега и снега, где не кинь свой блуждающий взгляд.
Под солнцем искры летят серебристые,
Мириадами ярких лучей.
Весело днем зима смотрится,
Как будто и небыло вьюжных и тёмных ночей!
Утро, средь ночи и дня, «хитрая сводница».
Солнце смотрит лукаво из-под снежных бровей.
За день беспокоиться! 2008
Жнива Солнце по полю ,
Ногами-лучами топает,
Золотом мажет всё окружение
В речке лежит его отражение.
Будто кони рыжие, с ветром по полю мотаются,
Пожнивьем, соломой, вдвоём забавляются.
А впереди комбайнов громада,
Урчат на золотистое поле,
Что раскинулось жёлтым шелковым морем.
Оно впереди волной колыхается,
Это жнива, называется!
осень
АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ
Ангел хранитель над нами витает,
Какой он? Никто, никогда не узнает.
Но знаем, у каждого ангел тот есть,
С ним крепкую дружбу надо завесть,
Слушать его, а не спорить порой,
Как будто ты большее знаешь « герой»
Помни одно, это счастье твоё
слушай и слушай с пристрастьем Его!
------------------ * * * ------------------
НОЧЬЮ В СТЕПИ
Приятной прохладой дохнул ветерок,
Играя твоими кудрями.
Как будто почувствовал, ветер - игрок,
Что, можно сегодня проказничать с нами.
Сегодня укрылись с тобою от всех,
Будто, в степи заблудились широкой,
Где-то далёко, слышен девичий смех,
И гармоники плачь одинокой.
Мы шагаем тихонько колючим жнивьем,
И не ищем удобной дороги.
Не нуждаемся вовсе, сегодня жильем,
Несмотря, что устали, исколоты ноги.
Мы идем, над нами звёзды искрятся ярко.
Шум пролетевшей птицы над головой.
Коснувшись твоей руки, мне становится жарко,
А ты сама, такой неземной!
• * * *
Стыдливо прикрывши платочком лицо,
Ты вышла, с оглядкой, ко мне на крыльцо.
Чтоб мать не ругала, отец не услышал.
Дождик в тот день барабанил по крышам.
Дождик в ту пору лил из «ведра»,
Укрылись в сарае, идея твоя!
Проносятся годы, душа часто плачет,
По девочке той, что в ситцевом платье,
Стыдливо прикрывши платочком лицо,
Вышла тогда, ко мне на крыльцо!
Скажу вам по правде, душой не кривя,
В жизни у многих, подобная ночка была!
Но вспомнят они ли, цвет далёких, очей!
И нежную ласку, тех, юных ночей!
ГИМН КАРТОШКЕ
Говоря о ней, мы помним, привезли её испанцы,
Из далёких заграниц, Петр. - царь и нидерландцы,
Чуть не падали ей ниц,
А Российские крестьяне, к сожаленью тут помянем,
Не хотели принимать и решили бунтовать.
Бунт в России дело знает, лишь начнеться не оставит,
Равнодушных он в толпе, ни в поселках, ни в селе.
Император точно знает, как и что он пожелает,
Всё исполнится пред ним, не поспорит даже сын.
А потом прошли года, вспоминаем иногда,
Те истории былые, а потом совсем иные,
Край от голода стонал, что от Бреста за Урал.
Славу будем петь картошке, что держала хоть немножко,
В нашем теле дух и силы, когда мором нас косило,
Когда враг страну топтал, я б за это ей желал,
Гимны петь и песню сложить, может, кто нибудь поможет,
Это дело провернуть, про картошку, в добрый путь!
Молитва за Россию
Звон, звон стоит по всей России
Он гудит под небом синим
Опускается на землю,
С тревогой входит в каждый дом
Тревожа души, этим он.
Дин - дон, дин -дон
гудит набатом этот звон.
Всё время от сотворенья,
Россия всем в ущерб была,
Что не покорилося она,
Ни Туркам, Шведам и Татарам,
Москва, спалённая пожаром,
Французом, не покоренная была
Хотя сгорела, как сказать до пня.
И вот сейчас, подняв главу седую
Ты силы обретаешь вновь.
Вернув народную любовь.
Ты проведением Божьим дышишь,
Врагов себе, совсем не ищешь,
Друзей? Сказал Суворов, таких,
Что боже упаси, а от врагов по воле бога,
Найдём и им, пути дороги, другие благие пути!
Куда не раз их отправляли, а им их не тяжело найти.
Дороги эти, так дай же Боже для России
Дней лёгких и счастливых,
Чтоб люди жили тихим счастьем,
Чтоб небыло больших ненастий.
Чтоб солнце над тобой всегда светило,
А людям всем, жилось счастливо!
Один на двоих
Проснулся Гоголь поутру. что с ним, увы, не зная.
В каком году, в каком веку, лежит себе гадая.
И не вдОмёк ему, наверное,
Что век-то двадцать первый
Что Украина «вольной» стала,
Границы, пограничные заставы,
Что Пушкин, это заграница,
Суриков, Брюллов и Левитан,
Чайковский, Разин - атаман.
Всё это…, словом за границей,
А нам у запада учиться
Необходимо, а потом,
Построим свой, национальный дом.
Забудем общие невзгоды,
Победных радостей народа,
Где разом ели, пили,
Шинель одну на всех делили.
Где слава, общая была,
Теперь растёт бурьян трава!
Проснулся, отряхнулся Гоголь ото сна, и чувствует Великий,
Как тянут Русские к себе,
а Украинцы лишь к себе,
И рвут его на части, не ожидал подобной оргии неволи,
И не мечтал подобной доли,
себе и произведениям своим,
Что будет он, на двух делим.
Что будет он «отец» Тараса, чуть не в предателях ходить,
Что надобно б, долю у Андрея изменить,
Теперь мы с «Ляхами», как видишь, дружим,
И Бульба нам совсем ненужен,
Великий Гоголь ужаснулся,
Что к грязному чему-то прикоснулся,
В своей постели он перевернулся,
« Лучше я вернусь ко сну,
чем слышать эту новизну».
Закрыл глаза, и был таков,
Вернулся в пыль, своих веков!
А мы остались, в этом веке.
Болтая о Великом человеке.
И делим, делим по живому,
Всё то, что лишь, родному,
Мы можем с вами подарить.
Но как с героями нам быть,
Не уж-то будем всех делить?
ОТШЕЛЬНИК
Лёгкий туман над болотом стоит,
День, матово солнцем светит,
Тощий старик у какой-то норы сидит,
Крестным знамением все стороны света метит.
И усердно поклоны бьет, и молитвы читает,
Который год он в норе живет,
Конец света, в мольбах ожидая.
Он ушел от людей, чтоб грехи замолить,
Отказавшись от светского мира,
Прав, не прав, что там греха таить,
Это решенье его, его личная вера!
Но люди, увы, не хотели понять,
Человек свою душу спасает,
И решили отнять,
Ту возможность, что в библии Бог обещает!
Как-то утром, с зарей
Милицейский конвой,
На машине подъехал к болоту
Офицерский сапог, растоптал, всё что мог,
Старика, как врага, в УАЗ затолкали.
И с тех пор островок, совсем одинок,
Детвора иногда прибегает,
Люди, люди – народ, сделал всё, что ты смог,
Этим душу себе согревая.
1980
Ко дню битвы под Полтавой (первый вариант)
Гремят раскаты громовые,
То не гроза, лишь отголоски боевые,
Из воспоминаний прежних лет,
Их исторический привет.
Как наши прадеды и деды
Вершили славные победы.
России славу возвели.
Кто б ты ни был, кавказец, белорус, иль украинец.
Офицер, казак, иль пехотинец.
Отчизну ты создал одну,
Россию, родину свою.
А ну ка вспомните, Полтава
Победа та, России слава,
Что пролетела по Европе.
Застряла костью где-то там,
Всем историческим мужам.
И с той поры, для них бесспорно,
О чём молчат они упорно.
Полтава, их символ пораженья.
России новой возрожденье.
Теперь скажу по правде вам,
Там, по равнинам и холмам,
Не только шведы пали в землю нашу,
Кто заварил всю эту «кашу»?
Мы любим землю, сеять любим,
Пахать и строить, тоже любим.
И мира свято не загубим!
Кто ступит сапогом на наше поле
Пусть жалуется доле,
Что мир нарушил на земле,
Урон принес моей стране!
Живите в мире Полтавчане,
Не уроните славы Знамя,
И верьте, что придёт она,
На нашу землю; мир, спокойствие и тишина!
Синь без края
Из соседнего окна даль безбрежная видна
Далеко за горизонт, небо, будто синий зонт,
Распростерлось вширь и ввысь, ты за край его держись,
А то, глядя на него, душа вылетит в окно
Чтобы ей простор открыть, птицей над землёй парить.
С высоты такой опасной, посмотреть на мир прекрасный.
Чтоб не видеть горя, зла, это спрячет высота,
А по этому, ты слышишь, подними её повыше,
Все устали от невзгод, отдохнуть хотит народ.
От тревог и, от забот, сделать в жизни поворот.
Небо - небо, ты как прежде, для одних всего надежда,
Для других краса и синь, как реклама у витрин,
А иным жилище Бога, молят, чтоб совсем не жить убого,
Молятся тебе и Богу. Просят, укажи дорогу.
И найти счастливый путь, от тревог, чтоб отдохнуть!
Но молчит та синева, из надежд, всего одна.
Та надежда на себя!
Небо - небо синь без края, ты холодная такая!
Ты красива, спору нет! Но молчишь ты нам в ответ!
ВЗГЛЯД НА ЖИЗНЬ
Пересматривая пройденный жизненный путь,
Листая его как книгу,
Хочется реально на него взглянуть,
Каким бы тот путь и ни был,
За ошибки себя кляня,
За, хорошее, радуясь немного,
С высоты лет, на поступки глядя,
Пожалуй, иную б, выбрал себе дорогу.
Но, к сожалению, не повернуть года, наши, вспять,
Жизнь летит, на неё смотрим с годами иначе.
Для рожденья, не можем, свое нет, или да сказать,
А жизнь возвратить, как в магазине, возвращают сдачу!
СКВОЗЬ НОЧЬ
Мы идём, спотыкаясь, порой
На ухабах, дорогой ночной.
Мы на ощупь идём,
Иногда, за собою кого-то ведём,
И считаем, что нужным путём,
Все вместе идём,
А днём разберём, куда мы придём.
Приходит рассвет, ничего впереди совсем нет.
Мы у пропасти все, крик о помощи, вечный приём,
Кругом тишина, или эхо в ответ иногда
РАССКАЗ СТАРОГО КАЗАКА (почти поэма)
Вспоминая истории старые, у каждого много приключений своих. Покопавшись в памяти, можно романы писать с историй таких.
Давно это было, году в двадцатом, наверное,
А может, тридцатом, плохо с памятью стало, стервою,
Рассказывать начал старик, растягивая слегка слова
Была тут история, помню одна.
Прикочевал к нам однажды цыганский табор.
Раскинули они свои шатры, там внизу, под холмом у реки.
Там на воле, на берегу, под яркими звёздами
Зажгли костры, гитары и песни, одни грустные, нежные,
Другие как водопад, страсти большой и любви безмятежной.
И пляски, под звон гитары и бубна бой,
Давно городишко наш не видывал, залихватской пляски такой.
Собралась толпа горожан. Довольны, рады, в ладоши хлопают.
Невольно, под азарт такой, сами ногами топают.
И вдруг выскочила девчушка в цыганский круг,
Годков так семнадцать, растолкав своих подруг,
Она стала в пляске с цыганами соревноваться, Заводная, такая девчонка, да ещё подпевает себе звонко, Как будто нет никого вокруг.
Все отошли в сторонку, один лишь остался, заядлей,
Не уступает ему девчонка, а людям смотреть отрадней.
Не уступает и всё тут, танцует как, заводная,
Чем бы окончился танец, не знаю?
Когда б, не подружки, ухватили её из круга,
Пот вытирает с её лба подруга,
другие платочками машут,
перетанцевала цыгана, подружка наша.
И смеясь, большой гурьбой,
отправились с песнями, кто куда, кто домой,
А кто погулять немного,
Разбившись на пары дорогой.
мамаша шепчет в след,
«Смотри, чтоб не узнал отец,
А то будет нам с тобой гулянье,
И быть может не просто ворчание...!»
А на утро, город заполнен цыганами,
Нет, не думайте, вовсе не пьяными.
На базаре цыганки гадают,
Девчонки цыганские, им помогают.
Конечно, всему они у старших учатся,
И могут украсть, как получится.
Мальчишки поменьше, людей привлекая, танцуют.
Постарше, нашли работу иную,
Проверить карманы у ротозеев,
Проверить могут у всех, никого не жалея.
Мужчины, мужи умудренные, ходят по городу,
Выставив гордо чёрную бороду,
А кто и чёрную бороду с проседью,
Пристают к людям с вопросами.
Кому полудить посуду, иль подковать коня,
Люди, чёрных цыган сторонятся,
Тёмные мысли, прочь от себя, гоня.
Отец, девчонки, казак ядрёный,
Как и годами, так и опытом умудрённый,
Зимой занимался извозом,
Летом, хозяйством своим,
Тогда ещё не было колхозов.
Семья не большая, достатку хватало троим.
Прошло дня три, после танца того,
О котором конечно, отец не знал.
А знал бы, выволочку устроил, после всего,
Да и к подругам гулять не пускал.
Так вот, управляясь с утра по хозяйству,
За забором заметил, мелькнувшую чью-то тень,
Не придал тому, ни какого значения,
На дворе ведь солнечный летний день!
Подумав, метнулся к забору, там ни кого и нет,
Только стелется по дороге ветер,
Оставляя свой пыльный след.
Что там, да как, не знаю,
Но помню точно одно,
Потом говорили её подруги,
Что цыган тот несколько раз стоял под её окном.
«Это тот, с которым, она танцевать, в первый день пошла.
Чернявый такой, весёлый, но что она в нём нашла?»
На день так шестой, или пятый, не помню теперь,
Отец с матерью утром, к столу ждут девчонку,
Но не открывается её спальни дверь.
Стучат, в спальне тихо, рывок, закрыта она на защёлку,
Догадались, к окну бегут.
Раскрыто оно нараспашку,
Постель заправлена, в комнате тихо, уют.
Сразу же мысль, цыгане.
С соседями, гурьбой к берегу все, колья с собой несут.
На берегу тихо-тихо, след от костра большой,
Табор уже уехал.
Цыгане, сказали б, ушёл!
Мать и отец с горя маются,
За головы, бедалаги хватаются.
Что делать они не знают,
Видно такая, их судьбина лихая.
Вскочили на коней,
Может, ещё догоним?
Да где там! У погони, дорог - то много,
У цыган, дорога одна!
Так и пропала девчонка та.
Да не пропала она, говорят,
Видел кто-то соседский её, я - то не знаю, едва ли.
Правда, не слышно о ней было, лет сколько подряд.
По стране они табором всем кочевали.
Кто с ней говорил, тот поведал потом,
Будто свадьба была удалая,
Под цыганским ковром, пред огромным костром,
По обычаю их обвенчали.
И пошли по стране, по кочевьей волне,
Воровать и гадать, и премудростям всем обучали.
Приумолк старый дед, рассказав свой секрет,
Потихоньку пивко попивая,
крякнул слегка, свой рассказ продолжая.
Но случилось мне раз, повстречать тут одних,
С виду как будто бы оба цыгане,
Прилично, одетых, в обращенье простых,
Обедали мы в ресторане,
Слово по слову, друг про друга узнали, Сын и отец, собеседники те оказались,
Отец, подхмелевший слегка,
решил о своей жизни поведать,
Его жизнь, конечно, была не легка,
Пришлось всякого в период её отведать.
Вот тогда-то я точно узнал, ту историю, с побегом девчонки.
Как он её, уговором украл, на руках нес, хватило силенки .
Табор его поддержал, заранее они поменяли,
в дальнем селе, лошадей, да и телеги, на лодки.
С вечера долго гребли, пока в таборе все не устали.
Ладони в кровь, на ладонях не кожа, ошмётки.
Это потом, далеко, гуляли свадьбу, любовь была!
Эх! – старик вздохнул тяжело – жизнь
как один день прошла!
Умерла моя красавица, радость моя!
Вот, сына везу показать, где её юность была!
И он похлопал, по курчавой, русой его голове!
Мне почему – то тоскливо стало, что – то горло сдавило мне!
И на этом, дед окончил рассказ, допил медленно пиво,
Поднялся, пошел к двери и навсегда скрылся из глаз!
За окнами ярко горели огни! Ветер играл шаловливо!
Новочеркасск1967 г
Жаркие дни
Лето красное, солнце яркое.
Дни стоят очень жаркие,
От жары над землёй, стоит марево.
От пожаров по ночам светит зарево.
То горят огнём усадьбы панские
Вымещают пахари злость крестьянскую..
За налоги, беду, за грабёж на виду!
Перекуп, да обман, горький винный дурман!
Тянут, грабят и жгут, наказанье не ждут!
Им оно не в диковинку, мысли их гневом скованы!
А рукам, воля вольная, месть крестьянская беспредельная.
Отошло в никуда, то, что было: нужда,
Что мечталось, хотелось, желалось.
Отступило назад, лишь случившийся факт,
Обязал, завязал, о случившемся думать заставил.
Мысли мыслями, а руки-то тут, вот поэтому жгут,
Расправляясь за унижения, и за обиды.
И найдётся всегда в толпе атаман, умней, чем Степан.
На воротах верёвку завяжет. И лишь дёрнется пан,
Заиграет орган, и душа у него улетит в поднебесье.
Всё, что сказано здесь, в истории есть,
И об этом забыть невозможно.
А не помнить об этом, конечно нельзя,
мы ведь все-таки люди, друзья.
Не играйте с огнем господа. Не мешает порой осторожность!
Детство
Кораблик бумажный, по луже плывёт.
Мальчик мечтает, «плывёт пароход».
От нашего берега, к дальнему он пристаёт,
И сходит на берег по трапу народ,
Другой пароход, много различного груза везёт.
Одежду, продукты и разного всякого.
Бумажный кораблик по луже плывёт.
Нам детство порою уснуть не даёт!
ЭМИГРАНТЫ
Русские девушки, Русские парни,
Мчат за границу, словно в угаре
Долюшку будто бы ищут иную.
Навечно сторонушку бросив родную.
Канада, Америка или Китай,
Где не увидишь вас, ну угадай?
Русский повсюду живет на Земле,
Русские косточки в каждой стране.
Кто от врагов, а кто за деньгами,
Счастливчиком думает, к родине-маме,
Вернусь, Тихо прильну к её нежно плечу.
Ну а пока себе долю ищу.
Где-то в «Америках», или «канадках».
Где нас не ждут, где нам вовсе не рады!
____________
СТАРЫЙ ДОМ
Стоит, заброшен старый дом, заросший бурьянами. Когда-то жили люди в нем, с мечтами и делами.
Они мечтали, пили, ели, на мир счастливые глядели,
Детей растили, хлеб пекли, не знали горя и тоски.
Что же случилось в доме том, что опустел счастливый дом?
Да ни чего, скажу я вам, не нужен, стал он сыновьям,
Те, что постарше, старики, давно уж на «покое»,
А молодёжь?- что и сказать, то населенье, городское!
Стоит, заброшен старый дом, глазницы – окна смотрят в нем
На окружающее с грустью, как опустел их шумный двор,
Как превратилось счастье в пустку!
ГЛИНА
Глина …а… а! Гл… и… и… на! Глина!
Кричит на возу мужик,
Что едет улицей нашей не длинной.
Громкий крик у него дрожит.
Хозяйки бегут покупать, эту белую глину.
Чтоб причепурить в хате слегка,
Да и снаружи к празднику тоже.
Почему воспоминания эти всегда,
Меня, так часто за сердце гложут?
Чуть не до слез иногда!
А наверно тому, что нет той улицы вовсе,
Кое-где развалины видно чуть- чуть
В новых побегах поросли,
Да и село то, скоро, наверно снесут.
Скоро скажут, на карте не значится,
Хотя зачем тосковать, не в том суть,
Во все времена, было село, как падчерица,
Головы не поднять, чтоб выбрать свой путь!
---------------------- * * * --------------------
Кто мы в этом мире?
Пылинки в прошедших веках!
Люди, погрязшие в разных грехах!
Начиная от Адама и Евы, каемся, молимся и грешим.
Снова и снова в пространство, мы к Богу кричим.
И просим и молим «прости же ты нас!»
Пространство молчит, увы, не слышен наш глас!
Строим иллюзии, богатство копим.
Будто хоронят нас рядышком с ним.
Будто в ином мире с ним будем мы жить
За него в этой жизни пришлось многим платить.
Всё – таки как поступить?
Что б лучшие годы не очернить?
По этому люди к Богу идут,
И просят и молят, и ищут свой путь!
ПЕРЕД ДОЖДЁМ
Крячет утка на пруду, я туда сейчас иду,
Я по берегу пойду, чистым воздухом дышу,
Сырость ясно, ощутима, проплывают волны мимо
На них белеют буруны, далеко они видны.
Разгулялся пруд во гневе, тучи хмурятся на небе.
Солнце спряталось в испуге, и деревья гнёт как дуги
Ветер, вырвавшись на волю, разметал копну по полю,
Соломой, застелив его, не придумав нового,
Полетел до дальней рощи, пыль поднял на всём пути,
Вдруг устал, куда идти, решил немного прилягти.
Лёг, травой окутан, пыль и листья - одеяло, будто спит.
Где-то там, вдали за лесом, гром раскатисто гремит,
Прогремел, и стало тихо, молния сверкнула лихо…,
Всё притихло в ожиданье, и как будто в назиданье,
Капли крупные упали, по деревьям застучали,
Всё быстрее и быстрее, всё сильнее и сильнее,
Всё больнее и больнее, увеличивая бег.
Вдруг обрушился поток, чисто прямо вам потоп.
Не видать дороги, намочило ноги,
Ливень льёт как из ведра, но гроза –то…, летняя!
