Судьба всякой истины — сначала быть осмеянной, а потом уже признанной
(Альберт Швейцер)

Все произведения автора

Все произведения Избранное - Серебро Избранное - Золото Хоккура

Проза

У ва тю

У ва тю

Камо грядеши? Процессия людей в венках из горной лаванды с деревянными посохами в руках, сопровождавшаяся горловым пением, приводила в недоумение остальных отдыхающих Коктебельского побережья. Это был некий вызов современному обществу, нацеленному на всеобщее потребление чего бы то ни было – солнца, моря, шашлыков при повсеместном отсутствии рефлексии: «Кто я? Зачем? Камо грядеши»? Это была своебразная попытка зацепить внимание, сознание окружающего мира, да, информированного, но при этом равнодушного к поэзии, прозе и, вообще, к чтению. Это было своеобразное поломничество к могиле Максимилиана Волошина.
Собственно, так начиналась статья в журнале. Биографию Волошина она решила оставить на потом, по телевизору начались уроки французского, интересно, что там делает Полозкова, или это не она, нет, нет, она, спрашивает, как по-французки «поэт». День не клеился, вчера все пили у неё, и спали у неё, кто где упал, а ей спать было соответственно негде. Но пространство расширилось, особенно утром, когда протрезвевшие просыпающиеся сообщали что-то внятное о смысле жизни и поэзии.
Отчего так жалко людей? Рядом ехал старик, сухонький, остроносый, рукзак у него - станок - из брезентухи, который он часто доставал с верхней полки. Всю дорогу шил меховую руковицу, большую, типа верхонки, только из меха, говорил, бродит по лесам зимой. Сказал, что едет на могилки. И по глазам видно, что один как перст, и его хоронить будет некому.
«А содатика замучила тоска»…."А ты зачем подсел к нашему столу? Ты магарыч ставил" ? - учил зэковского вида дядька подвыпившего солдатика. Спящий вагон взорвала пьяная ругань: "Это ты мне? Ты где был, гавно, когда я тебя в Чечне защищал"? Он кричал грязно, площадно, громко. Она спиной чувствовала, что в это время его держат не менее трёх человек. Голос ревел, будил сон невинных, её возмущение почти сразу утихло, возникло: "Ведь золотые слова говорит". Она задрожала, как на хорошем спектакле от этой выразительной и ёмкой речи, когда слова бьют под рёбра, и вдруг очнулась: "Это не спектакль, голуба, это жизнь". ""Золотые слова" растянулись на всю ночь. Уже весь вагон ненавидел парня. Его вязали проводники, выламывали руки, свалили на пол и держали там с подушкой у рта. Она тоже его уже ненавидела. Ждали наряд милиции. "Они ведь его будут бить немилосердно", - опять волна жалости всколыхнулась у неё внутри. Один проводник наклонился и стал уговаривать парня: "Браток, включай мозги, ведь можешь доехать, ведь домой хочешь". Хоть кто-то пожалел, и плечи её вздрогнули от тугого, стремительно нахлынувшего плача. Парня увели, повисла тишина, ватная и виноватая, люди успокоились, а ей стало не хватать его пьяного бормотания и хрипов.
Так что там по-французски «у ва тю»? Куда ты идёшь? А правильный порядок слов? Куда идёшь ты? А, всё равно я никуда не иду. Встала, как лощадь на распутье у Ильи Муромца, Илья Муромец надписи читает на камне, а я не могу уже. Шишкова забросила, не дочитала «Угрюм-реку». Никуда не иду. Брызнул сентябрь листьями, и я туда, в Коктебель, надеть венок из лаванды. Нет, никуда не поеду, два раза уже ездила, нет. И солдатика встретила в прошлый раз, и дедушку с меховой рукавицей. И друзья мои здесь, кого люблю и кого ненавижу. И «чердаки Парижа».

Опубликовано:	05.08.2013 09:55
Создано:	05.08.2013
Просмотров:	2296
Рейтинг:	0
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

У ва тю

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться