Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель
Вахтанг медленно брел по рынку. Мать не приезжала уже месяц, и за это время припасы иссякли. А деньги… деньги закончились уже на второй день после ее отъезда.
Тогда весело погуляли с однокурсниками Пашей, Владом и Геной. Ребята приняли его в свою компанию и такое счастливое событие, конечно же, надо было отметить. Правда уже на другой день их будто подменили. Опять не здоровались, подсмеивались за спиной. Лицемеры. Но о человеских пороках не размышлялось. Сейчас больше всего на свете Вахтанг хотел есть.
В институте он не появлялся уже больше недели. Все эти дни лежал на диване в снимаемой коморке, смотрел в потолок и мечтал о лепешках из кукурузной муки мчади — мать умеет их готовить по-особому, так, что ни с какими булочками и пирогами не сравнятся. Особенно хороши они с ароматным мясом курицы и индейки. Птицу мать тоже делала необыкновенно вкусно, в духовом шкафу. Маленький Ваха очень любил отламывать кусок курицы и, прежде чем положить его в рот, нюхать и рассматривать. Божественный аромат до сих пор стоит в носу, лишь только подумаешь об этом блюде. А перед глазами тот самый кусок мяса в руке — мягкий, нежный, с аппетитной румяной корочкой сверху.
Вахтанг сглотнул набежавшую слюну. Голод выгнал его на улицу, а нос привел на рынок, где, наряду с овощами и фруктами, продавались свежие пирожки. Сейчас бы съесть вон тот, большой и круглый. Кажется, он называется беляш. С мясом. Интересно, а что там за мясо внутри? Вдруг кошатина? Но нет, женщина, что лепит и жарит их у плиты, такая чистенькая, ухоженная. Она не станет работать с неправильным мясом. Вон как ловко заворачивает фарш в пласты теста. Бросает на сковороду, масло шкварчит, обдает жаром и пирожки, и повариху, и даже Ваху.
— Ну что, брать что-нибудь будем? — обратилась к парню напарница поварихи, продавщица.
Ваха покраснел, опустил глаза и неопределенно пожал плечами. В карманах было пусто.
— А если нет, тогда проходи, не загораживай другим! — повысила на него голос тетка.
Юноша обернулся и нос к носу столкнулся с Витей Боровским. Они вместе учились на прежнем курсе, но потом Витя куда-то исчез. И сейчас его с трудом можно было узнать — небритый, лохматый, в мятой одежде. Но он Вахе обрадовался как родному. И тот, истосковавшийся по живому человеческому общению, тоже потянулся к бывшему однокурснику.
— Пойдем, пойдем ко мне. На борщ, пойдем на борщ. Поедим, поедим, — скороговоркой повторял обросший товарищ и тащил его за рукав к выходу из рынка.
Ваха улыбался и споро шагал за Витей.
— Ну ты вообще изменился. Стал почти таким же как я, горным абреком, — весело шутил он в предвкушении вкусного обеда.
— Как там твоя жена? У тебя же ребенок родился? Мальчик? Сколько ему уже? Где ты пропадал целый год? — забрасывал по дороге вопросами, чтоб заглушить голосом бурчание в желудке.
— Да шо, да шо. Да шо жена? Да развелся. Развелся, да. Ребенок, не ребенок. Брось. Ну что ты, брось. Развелись мы, вот! Сам я теперь, сам. Пойдем, пойдем. Поговорим. Борщ, ты любишь борщ? На борщ пойдем.
Любил ли Ваха борщ? Пожалуй, он бы затруднился ответить на этот вопрос утвердительно. Если называть борщом ту красную жижицу, что подавали в университетской столовой, то скорее нет, чем да. А домашний, настоящий украинский борщ, с хозяйскими кусками мяса, с морковью, свеклой, капустой, заправленный салом, густой, так чтоб ложка стояла — такой борщ он никогда не пробовал. Поэтому при других обстоятельствах он бы, скорее, сделал выбор в пользу другого блюда. Но сейчас Ваха любил любую еду. Борщ, каша, шашлык, лепешки, запеченная курица — да какая разница, что есть? Лишь бы насытить истомившийся по пище организм, прояснить затуманенные голодом мозги. Поэтому двигался он за Витей споро, с трудом удерживаясь от желания обогнать его и скорее очутиться в гостях, за накрытым столом.
Краем глаза отметил, как тихо в частном секторе, где стоял витин дом. Приземистые домики зияли черными пустыми окнами. Ни занавесок, ни белья на веревках, ни крика петуха, ни собачьего лая. Будто улица вымерла, и из жителей остался один Витек. Впечатление царящего на улице запустения укрепляли покосившиеся заборы. В двух дворах они и вовсе упали и взорам открывались заросшие травой дорожки внутри дворов, облезлая краска на сараях.
— А что, здесь никто не живет? — Вахтанг на секунду отвлекся от мыслей о еде.
— Под снос, под снос. Все под снос, уже два года. Всех расселили, расселили. Один я здесь, да, один остался.
Ну один так один. Предвкушение скорого насыщения эта новость ничуть не омрачила. Витя открыл калитку и впустил во двор Ваху. Тот замер, разглядывая покосившуюся хибару. Перевел взгляд на странные пушистые серые, рыжие и черные шары неподалеку от двери. И вдруг с ужасом понял, что не шары это вовсе, а кошачьи головы.
За спиной щелкнул замок.
— От кого ты запираешься, если один живешь на улице? — спросил Ваха, продолжая разглядывать головы и, при этом, не веря глазам своим.
— Собаки, собаки, они тут бегают, бегают.
— А это… — показывая пальцем в сторону страшной находки, Ваха обернулся к приятелю.
Он не успел ничего сообразить, тренированное тело без команды мозга отклонилось в сторону, уворачиваясь от палки. В следующий момент Ваха понял, что палка падала ему на голову не сама по себе, ее держал в руках Витя.
— Ты что? — удивился Ваха.
Но хозяин хибары замычал что-то неразборчивое и вновь кинулся в атаку. Ваха отпрыгнул и бросился к забору. Преодолел препятствие за доли секунды. За калиткой раздался вой.
Илонаила, дуэль не отменяется. Согласие дуэлянтов сразиться в честном бою остается в силе. Прошу Вас для защиты Ваших интересов и независимой подготовки условий поединка выбрать секунданта/распорядителя, который будет представлять Вас, информировать Вас о сроках, теме, судейском составе и т.д. Во избежание публичных разборок, дальнейших недоразумений и непоняток, информация будет направляться рассылкой по почте на адреса ВСЕХ участников процесса. Жду от Вас имени секунданта по адресу lindu3@yandex.ru . Независимость и равноправие дуэлянтов в получении информации гарантируем. Хелми
