«Я входил вместо дикого зверя в клетку»
- Ты входил?
- Я входил, вернее меня толкали.
- А за что?
- За то, что любил и жил, а зарплату мне пайком выдавали.
- Скажи, поэт, что ты делал в клетке?
- «выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке»
- Ты писал?
- Я писал, «жил у моря, играл в рулетку, обедал черт знает с кем во фраке»
- Говорят, снятся сны даже птицам в клетке. Тебе снились?
- Мне снились часто, но мешал конвой.
- Сколько дали тебе?
- Не много, но каждый год как пятнадцать.
- В клетке, время тянется долго. Пора перейти на вой.
- «Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок»
- Расскажи мне поэт, надежда гибнет?
- Нет, не гибнет, скорее гаснет.
- Гаснет так, как в ночи звезда?
- Нет иначе, а может да:
«Так меркнут люстры в опере, так на убыль
к ночи идут в объёме медузами купола.
Так сужается улица, вьющаяся как угорь,
и площадь - как камбала.
Так подбирает гребни, выпавшие из женских
взбитых причесок, для дочерей Нерей,
оставляя нетронутым желтый бесплатный жемчуг
уличных фонарей»
