Дети любознательно пишут богу, - вдруг случайно вспомнит и всё прочтет?
Про жуков, про ящериц, про пирогу и про любопытное что-нибудь еще.
Пишут про котят, что играют сворой, и про то, как папа вчера ушел.
И про то, что вырастут скоро-скоро и тогда все у них будет хорошо.
Нарисуют маленькую ромашку и положат в яркий большой конверт.
И становится, в общем-то, неважно, - вышлет адресат ли им свой ответ.
Дети вопросительно пишут богу - вдруг не получил или потерял?
Мол, железную я хочу дорогу, я тебе об этом уже писал?
Мол, куда ж годиться, - у Лёхи - велик, у Антона - целый отряд солдат.
Ну а нам достался лишь только телек, по которому о войне твердят.
Хмуро, не дописывая не строчки, отправляют, пряча лицо от слёз.
И не объяснить ни сынку, ни дочке - бог, на самом деле, не дед мороз.
Дети всё настойчивей пишут богу - что ж, седой, оглох там или ослеп?
Мне б всего побольше, - не понемногу, мне бы - ослепительный ярких свет,
Чтоб - машины, женщины, рестораны, чтоб - в валюте счёт, чтобы дом - вдали,
Чтобы посмотреть все чужие страны, чтобы на стене - подлинник Дали,
Чтобы...прерываясь, кидают в ящик. Торопливо шепчут друг другу "привет".
И хоть понимают, что не настоящий, все равно ему шлют опять конверт.
Дети ничего уж не пишут богу - вероятно, дел у него полно.
И не бьют от этого вмиг тревогу, не глядят упрямо в своё окно.
Не зовут от горя такого маму, не сворачиваются клубком в душе.
И не пишут длинную телеграмму представителю, заму иль атташе.
Дети вырастают и понимают, что они - ошиблись и бога - нет.
Он, устало письма все собирая, выдает им свой самый главный секрет:
то, что никакого секрета нет.
