Сны, которые нам в назиданье
с неба брошены Божьей рукой,
будут жить в глубине подсознанья,
словно рыбы в пучине морской…
СОН ОХОТНИКА
«До чего же мне все надоело! –
думал я, засыпая в ту ночь. –
И жена, что до смерти заела,
и беспутная дурочка дочь,
и сынок, потерявший работу,
и любовница с кучей проблем…
Да. Пожалуй, пора на охоту.
Я по ней стосковался совсем.
Неужели я завтра уеду
от работы, жены и детей,
по лосиному свежему следу
побегу я с собакой своей
и, увидев кормящую матку
с семидневным лосенком в кустах,
буду целиться долго в лопатку,
сжав «Сайгу»* свою в потных руках,
а потом, когда лес содрогнется,
кровь сверкнет на зеленом листке,
я увижу, как ужас забьется
в замутившемся черном зрачке!..
Всю досаду и все раздраженье,
что за год накопились во мне,
в этот главный момент откровенья
утоплю, словно горе в вине!»
Я блаженно слегка потянулся,
простыню на себя натянул,
предстоящему дню улыбнулся
и почти безмятежно заснул.
Мне приснилось, что утро настало,
что меня провожает жена.
«Я вчера у врача побывала, -
говорит еле слышно она. –
Ультразвуком меня просветили
и сказали, что в левой груди…
В общем, «химию» мне предложили.
Ну да ладно… Не важно… Иди».
Я в машине. Я очень рассеян.
Мысли всякие лезут в башку.
«Получается, я овдовею?
Не готов я к такому пинку!
Мне уже пятьдесят три годочка.
Бабы стали меня раздражать.
Мне бы утром носки да сорочку,
ну а вечером - вкусно пожрать.
В общем, мне не до девок гламурных,
не до секса при свете свечей,
не до лифчиков, стрингов ажурных,
не до «черных прекрасных очей»!
Так, выходит, что мне моя Люда
в миллион раз дороже всех баб.
Что же делать без Люды я буду?
Без нее я несчастлив и слаб»…
Я едва не поддел «Жигулёнка».
Не подвел, слава Богу, рефлекс!
Ухожу в правый ряд, и девчонка
попадает под мой «Мерседес».
Над девчонкой склонился прохожий.
Он пытается как-то помочь.
Выхожу из машины. О Боже!
На асфальте лежит моя дочь.
Я застыл, как в дурмане угарном.
Слышу крик, вой сирены, шаги.
В трех шагах, на столбе на фонарном –
её волосы, кровь и мозги.
Я к машине своей возвращаюсь,
открываю тяжелую дверь,
на сиденье, как в гроб, опускаюсь
и рычу, как подстреленный зверь.
В голове – будто на колокольне:
отовсюду доносится звон.
В этот миг на панели контрольной
начинает пищать телефон.
Писк до ужаса мерзкий и громкий.
Я на кнопку ответа нажал.
«Сын ваш утром скончался от ломки», -
мне мобильничек мой прожужжал.
Я в кулак свой зубами вгрызаюсь,
слышу собственный сдавленный стон:
«Нет! Довольно!»
И вдруг просыпаюсь.
Оказалось, что все это сон.
Я с минуту смотрю на будильник:
пять ноль - ноль.
Встал. На кухню бреду.
Вот добрел и залез в холодильник.
Пиво кончилось, как на беду.
Наплевать. Захмелюсь, хоть и рано.
А охота… Да это ж тоска!
Достаю из буфета стаканы.
Наливаю в один коньяка
и второй наполняю до трети.
Звонко чокаюсь. Медленно пью.
«Ах, какие ж мы, в сущности, дети! -
Осушив свой стакан, говорю. –
Лишь бы шалости детские эти
Он простить нам когда-нибудь смог –
величайший охотник на свете
с удивительным именем Бог.
* «Сайга» - популярная современная модель многозарядного охотничьего карабина.
СОН МЕНЕДЖЕРА
Я работаю в банке столичном.
«Младший менеджер» - должность моя.
На вопрос: «Как дела?» - «Все отлично!» -
отвечаю, не думая, я.
Думать, кстати, приходится редко
на собачьей работе моей.
В закуток свой влезаю, как в клетку,
и таращусь весь день на дисплей.
Загоняю я цифры в таблицу
до мелькания мушек в глазах
и мечтаю заставить крутиться
стрелки в круглых настенных часах.
«Боже мой! Еще только двенадцать! –
Я под нос себе тихо шепчу. -
Надо восемь часов продержаться,
а потом я домой полечу.
Буду гнать я по встречке свой «Опель»,
объезжая большую «пробень»
и сочувствовать собственной жопе,
отработавшей честно весь день.
А потом побреду со стоянки,
как лунатик за полной луной,
попивая при этом из банки
пиво с запахом пасты зубной.
Мне останется съесть свою пиццу,
проглотить порошковый бульон
и на триста минут погрузиться
в беспокойный, поверхностный сон,
чтобы утром умыться, побриться,
выпить кофе, костюм натянуть,
сесть в машину и вновь потащиться
в повседневную серую жуть.
Сон ночной – как награда, как милость
за дневной утомительный путь.
Но в четверг мне такое приснилось,
что три ночи никак не заснуть.
Вот мой сон.
Я из офиса вышел
и шагаю по Знаменке вниз,
на ходу озираюсь и вижу,
что вокруг меня люди без лиц.
У случайных московских прохожих –
тех, что вечно куда-то спешат,
вместо лиц перепонки из кожи
в такт шагам чуть заметно дрожат.
Кто тут женщина? Кто тут мужчина?
Кто ребенок? Кто дряхлый старик?
Люди стали вдруг неотличимы
от обложек бухгалтерских книг.
Я смотрю на бесцветных, безликих
манекенов, снующих вокруг,
и какой-то мистический, дикий
ощущать начинаю испуг.
Мне вдруг стало казаться, что люди –
лишь фантомы из царства теней,
и безличие властвовать будет
на несчастной планете моей
до упора, до самой развязки,
до момента скончанья времен.
Мир похож на палитру без краски!..
Будь он проклят, кошмарный мой сон!
СОН ПРОСТИТУТКИ
Я, гламурного вида девица,
у дверей Метрополя стою,
мужичкам, что хотят порезвиться,
за три сотни себя продаю.
Говорят, что я, в общем, милашка
и что шарм есть какой-то во мне.
Попка, талия, бюстик, мордашка
соответствуют нормам вполне.
Сутенер эфэсбэшник Лукашин –
молодой сухопарый брюнет –
не берет с меня суточных даже
за простой туалетный минет.
Нас в бригаде без малого двести,
но, представьте себе, до сих пор
девкам так и не выпало чести
пососать офицерский «прибор».
Только я у брюнета в почете.
Только мне он согласен скостить
пять хрустящих зелененьких сотен,
что за крышу должна я платить.
В общем, я безусловно в порядке.
Все не даром завидуют мне.
Но сегодня с утра мне так гадко!
Дело, видно, в том пакостном сне.
Сон такой.
Все на свете мужчины
вдруг слились в великана-самца.
На плечах - не башка, а елдина
и два красных, упругих яйца.
Он шагает походкой неровной
и елдиной своею трясет,
во все щели ей тычется, словно
ищет: кто же ему отсосет?
Я проснулась в поту, словно в луже,
и с одышкой, как будто бегу…
Сон бессмысленный! Так почему же
я смотреть на мужчин не могу?..
СОН ПРЕЗИДЕНТА
Секретарь, чинно кланяясь в бедрах,
через стол протянул документ.
«Как дела?» - я спросил его бодро.
«Как всегда, господин президент».
Ограничившись этим ответом,
он застыл, как стальной обелиск,
превратился в деталь кабинета.
Я вздохнул, взял протянутый лист,
положил, подписал, не читая,
протянул ему, морщась слегка,
взглядом спину его провожая,
вдруг подумал: «Какая тоска!»
Эта жизнь мне давно надоела.
Поскорей бы закончился срок!
Поначалу меня завертело.
Я хватался, за что только мог.
То бюджет собирал по крупицам,
то с правительства плесень счищал,
то просил кой-кого поделиться
(до предела народ обнищал),
то с коллегами за океаном
наводил осторожно мосты:
я тогда был романтиком рьяным.
У меня тогда были мечты.
А теперь во мне все отгорело,
все погасло, остыло совсем.
Охладел я к любимому делу.
Не проймешь меня больше ничем.
Понял я, что, увы, не зависит
от меня тут почти ничего.
Миром правит теория чисел.
Числа в мире превыше всего.
Что-нибудь прикупить по дешевке
и кому-то с наваром продать,
подкопить и, набравшись сноровки,
под проценты большие раздать.
Такова биология наша,
человечества главная суть.
А любое правительство – стража;
может только слегка припугнуть.
Тут на днях мне приснилась машина,
здоровенный такой «Мерседес».
Я механик. Я пнул ногой шину,
под капот ковыряться полез.
Пригляделся, а там, под мотором,
в недоступной стальной тесноте
мое имя искусным гравером
четко высечено на болте…
Продолжать я не буду, увольте,
свой рассказ об увиденном сне.
Только знайте: я маленький болтик,
и не надо завидовать мне.
СОН БЕРЕМЕННОЙ
В предвкушенье великого чуда
я полгода спокойно жила,
опасалась одной лишь простуды,
ела фрукты, гуляла, спала.
Позабыв про житейские страсти,
я все мысли, всю душу свою
обращала к грядущему счастью
и жила, словно птичка в раю.
Не беда, что в белье не влезала,
что тошнило слегка по утрам.
Важно то, что я дверь открывала
в материнства загадочный храм.
Я там видела роспись на сводах,
золоченый алтарь, образа...
Но сегодня, вдруг вспомнив о родах,
закатила от страха глаза.
Это страх необычный, поверьте!
За себя я совсем не боюсь.
Для меня во сто крат хуже смерти,
если вдруг я ребенка лишусь.
Страх все утро мне душу изводит.
Меня всюду преследует он.
Да к тому ж из ума не выходит
прошлой ночью увиденный сон.
Мне приснилась огромная площадь.
Люди с копьями наперевес
встали в круг и над чем-то хохочут.
За их спинами высится крест.
Их большая толпа окружает –
безымянна, безлика, страшна.
На кресте человек умирает…
Вот фрагменты зловещего сна.
Моя жизнь на куски раскололась,
когда смысл этих жутких картин
разъяснил мне мой внутренний голос:
«На кресте умирает твой сын!»
Этот сон стал моим наважденьем,
адской мукой, тревогой, бедой!
Кто развеет мои опасенья?
Кто вернет мне блаженный покой?
Материнское сердце – как рана!
Вечно буду себя я казнить,
коль от злобной судьбы урагана
не сумею дитя заслонить!
СОН СВЯЩЕННИКА
Я священник большого прихода.
Строг к себе, как затворник-монах.
Я тревожусь о вере народа,
о почти опустевших церквах,
об умолкших навек колокольнях,
о свечах, что уже не горят,
неотслуженных заупокойных
в память павших российских солдат,
о мильенах невенчанных браков
и о детях, что в них рождены,
о статистике смерти от рака
граждан нашей безбожной страны!..
В голове у меня прояснилось,
когда вещий увидел я сон.
Мне воскресная служба приснилась.
Я крещусь, восхожу на амвон;
озираюсь и вижу, что в храме
никого, ни единой души.
Мир весь занят своими делами,
все готов променять на гроши.
Ни один не пришел помолиться,
оглянуться на пройденный путь,
перед Богом душою раскрыться,
новых сил от него почерпнуть!
Нет ни в ком никакой благодати.
Все погрязли в мирской суете.
Кто мечтает о новом наряде,
кто - о золоте, кто - о еде,
кто - об общедозволенном блуде,
кто - о том, чтобы встать над толпой:
веру в Бога утратили люди,
уподобившись массе слепой!
Страх меня до костей пробирает.
Начинать надо. Служба идет.
Дьякон мой голосит, причитает:
«Да неужто никто не придет?!»
И вот тут, сквозь закрытые двери
в храм людской устремился поток.
Я глазам своим больше не верю.
У меня развивается шок.
Обо всем позабыв, цепенея,
я смотрю на своих прихожан.
Кисти рук их и лица, и шеи –
у меня, видно, зренья обман –
они стали прозрачны! О Боже!
Вот оно! Наконец! Началось!
На Земле нашей грешной, похоже,
предсказанье Господне сбылось!
Конец Света пришел, и воскресли
поколений минувших тела.
Что ж живым остается нам, если
роковая минута пришла?!..
Я проснулся весь мокрый от пота
и одно только вымолвить смог,
задыхаясь от нервной икоты:
«Неужели теперь я пророк?!»
СОН НОВОРОЖДЕННОГО
Темно, темно, темно повсюду.
Кругом одна лишь темнота.
Пора, пора свершиться чуду!
О нем, о нем моя мечта!
Мой Мир пропитан темнотою.
В нем не увидишь ничего.
Как мне не спутать с пустотою
то, что внутри есть у него?..
И тут Создатель ненароком
на все вопросы дал ответ:
в лицо мне радужным потоком
из темноты ударил свет…
Эпилог:
Мир насквозь пропитался пороком.
Его дни, наконец, сочтены.
Вот и снятся безвестным пророкам
беспокойные, вещие сны…
Приветствую!
Приглашаю принять участие в традиционном ежегодном фестивале Решетории - OtvertkaFest. Вас ожидают интересные конкурсы, теплая дружеская атмосфера и настоящие (невиртуальные) призы победителям. Анонс фестиваля можно прочитать в разделе "Говорит Решетория" на главной странице сайта. Ссылка на анонс: http://www.reshetoria.ru/govorit_reshetoriya/anonsy/news7949.php
Также уже объявлен первый конкурс - конкурс обороток "Продолжение следует!"
Ссылка на него: http://www.reshetoria.ru/govorit_reshetoriya/anonsy/news7950.php
Внимательно следите за анонсами: в них будут отражаться все мероприятия фестиваля. Желаю удачи! :)
tamika25, член редсовета.
