Кипяток, браток, не всегда горяч.
Закипел - бурлит, постоял – остыл.
И хотелось бы напрямки и вскачь,
Да вот пыл пропит, да и был ли пыл…
Мир стал другим, зависимо тревожным…
От ВВП до рейтингов продаж.
В нем все возможно, если осторожно,
Но как-то сложно… плюс ажиотаж.
От «тех» конфет остался только фантик,
А мы и не заметили, а жаль.
В какой из дней отринутый романтик
Ушел из нас в заоблачную даль.
Быть может, образ высосан из пальца,
Но человеку грустно от того,
Что больше нет «летучего голландца»
И даже отражения его.
Но корабли отходят от причалов,
А проводив - их кто-то будет ждать.
У ожиданий женское начало,
Оно болит, ему не привыкать.
***
Привет, Москва! Знакомые все лица.
А я-то думал, что заехал в тишь.
Ты, как всегда, великая столица,
Не очень-то к чужим благоволишь.
Гляжу, растешь - краев уже не видно.
Ползешь, как спрут, из обода кольца,
Но холодна, а стало быть, фригидна,
Расплывчата, а значит без лица.
Сколь красоты в тебе, столь и уродства,
Как у девчонки с трудною судьбой.
А может, просто я не вижу сходства
С той прежней, белокаменной, тобой.
Здесь жизнь бурлит, и все такое типа…
Ириха, Кот… Ну как вас не любить!
Вот только жаль, не пересекся с Ипой.
Мы с ним нашли б, о чем поговорить.
Гуд бай, Москва! Ты выглядишь устало,
Мой литер в Питер скоро отойдет.
Бомбила, жми на площадь трех вокзалов,
Глядишь, успеем. С песнями, вперед.
***
Вроде все как обычно, до мелких деталей привычно,
Только в этом порту все привычное больше не греет.
Суета, маета и развал в отношениях личных,
Уходя в пустоту и глубокое скоро мелеет.
Все не так и не то… в тупиках не сыскать разворота.
А в глаза и дела затесалась промозглая стылость,
И чудак-человек возвращается в точку отсчета,
Замечая по ходу, насколько там все изменилось.
Позади виражи и кураж, и бенгальские свечи.
Белозубый оскал и глаза голубого разлива.
Так запойный алкаш понимает однажды под вечер:
Никогда «вдрабадан» не бывать ему больше счастливым.
Ну и пусть, да и ладно - подумаешь невидаль-счастье.
Нам итак перепало с лихвою, солить его что ли.
Даже небо светлеет, как правило, после ненастья,
А черёд облегчения следует только за болью.
В жизни полный… «интим», а живущий подводит итоги,
Как не взбалтывай муть, а на дне остается осадок.
Да увидь же, кретин, наконец, и другие дороги.
Нужно просто посметь взять «быка за рога»... и порядок.
Жми с востока на запад, а хочешь – от севера к югу.
И не надо бояться в пути потеряться – прорвешься.
Продирайся к истокам из рамок обрыдшего круга
И вернешься другим, если только однажды вернешься…
***
Территория «Z» – это бред моего самотворчества.
Подвязался однажды, да так и остался со мной…
Он похож на портрет расслоенного вдребезги общества
На вопросы из вне выдвигающий свой… А на кой?
Наваждению лет аккурат, как и мне, от рождения
Иногда в январях, во вчера вечера отпустив,
Я тону в зеркалах, где бухое моё отражение
Обрамляет в слова заблудившийся в струнах мотив.
Это «нечто» не сон, а присущее пьющему качество.
Кто-то скажет вдогон, и какой в этом качестве прок.
Успокойся, пижон, тень – не клон, а фантом – не чудачество.
Здесь любой из сторон отведен обозначенный срок.
- Шо за шок, корешок? Здрасьти, голое ваше высочество.
От огней-фонарей сиганув в пошатнувшийся быт,
Откровенно хамит, опростав стакашок, одиночество,
Толи что-то смекнув, толи, попросту делая вид.
- Раскатаем клубок из тревог не мытьем, значит кАтантьем.
В баню мысли о смысле. Кой хрен разгонять порожняк?
До утра перетрем и начнем – рукава-то закатаны.
И споем, и станцуем, и все будет просто ништяк!
А за темными стеклами новое утро рисуется.
И маячат дела, а Садовая снегом бела…
- Отвали, визави! Се ля ви – и не нужно сутулиться
Каждый день и не лень, провожая меня до угла.
- Зазубри, что однажды у каждого есть обстоятельства:
Тет-а-тет при луне, третьих – нет, только ты и рассвет.
А по краю черта, за которой порог невмешательства,
Отведенная только тебе… территория Z.
