А твои руки такими легкими, ладонями вниз, бледные как серебро,
Туманами опускались на мои плечи. И холод под кожей.
Фары машины ресницами света ощупывали ночное небо,
Сползали на наши колени. Я тоже, слышишь, я тоже…
Твой рот пахнет розами, я тоже сошел с ума много цивилизаций тому назад,
Твои босые ступни на веках машины, в моих ладонях, я прячу от холода,
Я тоже, изменился в сторону странных снов, в сторону невпопад,
Как же, малыш, я тоже… Умираю от твоего меда, от своего голода.
Котятами щурятся хитрые созвездия, а подглядывать-то не хорошо,
Но пусть толпятся, за их спинами не виден лик, не рассмотреть светлых пятен.
Я тоже, малыш, я тоже ты видишь, с ума сошел,
Вспомнил забытый нами давно язык, слова, смысл которых казался мне непонятен.
Разливались, через края медленно таяли густой карамелью чувства, уговоры, лесть.
Сахарной ватой на спирали галактик, перегрузка, прыжок с трамплина.
- А твоя №10, не вижу, не подозреваю, но она-то есть? Знаю что есть.
А фары машины направлены ей в лицо, заслоняясь ладонью,№10 смотрела мне в спину.
