Гениальность – явление не столь редкое, как это нам порой кажется, хотя и не такое частое, как считают историки литературы, историки стран, а тем более газеты
Тучи кололись над головами фонарных столбов
И рассыпали семена, из которых росли лилии молний.
Грохочущий мир замер в испуге, слушает вечный зов,
По венам слепых проводов, электрическим импульсом «вспомни».
Я пришит к мосту иглами дождя, как мотылек, бабочка на булавке.
Я раскинул руки-крылья, в немом крике, к тебе вверх. Или вниз.
Лилии раскрывали свои лица, заглядывали мне под веки и целовали жарко
Мою шею и грудь. И иглы стальные удерживали от того чтоб не свалиться ниц.
Я прожит. Прочитан от корки до корки, предсказан по звездам и числам.
И заперт на сто замков и на сто запоров, на сто ключей.
А ты меня молишь «вспомни меня милый, я из другой нестрашной сказки, из твоих мыслей,
Я из твоей любви, из твоего Солнца, из главного, из мелочей».
Она плела мне рубаху из крапивы, колола хрустальный гроб, гнала как самогон живую воду,
А я все никак не мог поверить что это со мной, что это все правда и это таки со мной.
Я старался быть с ней милым, не говорить о главном, лишь обсуждать погоду.
Она смотрела глазами осеннего неба, она молча молила «вспомни, вспомни, хороший мой».
А потом я сказал ей уходи. Она плакала. А я был смел и делал как надо,
Я был научен делать как надо всем, быть хорошим и следовать законам старых сторожевых подъездов.
И без нее я прожил лишь двенадцать часов и семь минут. И на голову мне водопадом
Стальной дождь из игл, и лица новорожденных лилий, как лики богов или образы дураков,
Что смеялись в мои закрытые веки, и пробовали на вкус мою кожу.
И гулом в моей голове ее сердцебиение, дыхания ее бриз.
И по венам слепых проводов «я знала, я знала, что ты все же сможешь»,
И я проскальзывая сквозь эти стальные иглы к тебе, только к тебе, только вниз.
