Николай Куропаткин женщин любил мучительно сильно. Да-да, любовь к противоположному полу нередко доставляла ему немало мук и всяческих терзаний. Вот в детстве, к примеру, в первом классе угораздило Куропаткина влюбиться одновременно в двух одноклассниц, к тому же друживших между собой. Девочки сразу прощелкали неравнодушие со стороны Николая и не преминули этим воспользоваться в корыстных целях: выманивали у него карамельки и печенье, любовно засунутые Куропаткиной мамой в карман форменной курточки; списывали домашние задания; а бывало и того хуже – на большой перемене выбегали из класса, обидно выкрикивая «Колька-дурак!». Сам же Куропаткин дураком себя не считал, посему пулей готов был лететь за негодницами, дабы как следует надавать им по шее - подергать за косички. Но каждый раз, как только Николай появлялся в дверях класса, намереваясь взять разгон на цель, подружки встречали его ударами железных линеек по голове. Вредные девчонки прятались с обеих сторон за дверями, ведущими в класс. Ослеплённый болью и звёздами, которые начинали мелькать перед глазами, Коля закусывал губу и возвращался в класс несолоно хлебавши. Подобное издевательство со стороны женского пола, но в вариациях, Николай сносил на протяжении всего обучения в школе. Стоит заметить, что в старших классах Куропаткина девчонки уже не били, зато били мальчишки, в чьих девчонок Коля влюблялся. Однако, даже натерпевшись в детстве, отрочестве и юности от так называемого слабого пола, Николай Куропаткин продолжал любить женщин. Правда, не всех подряд. И даже не через одну. А очень и очень избирательно. Чаще всего предметами его тайных грёз становились красотки, будоражащие воображение Николая стройными ножками, выглядывающими из-под коротеньких юбочек. Глядя на эти ножки, Коля вспоминал слова сатирика Жванецкого: «Чем мне нравится мини, так это тем, что сразу видно будущее». Куропаткин смотрел на мини, а потом переводил взгляд на свою жену Верочку, носившую 54 размер одежды. Жена, несмотря на всяческое неприятие мини по вполне понятным причинам, обладала двумя весомыми, кроме фигуры, достоинствами: прекрасно готовила и всегда умела утешить вечно во что-то вляпывающегося Куропаткина. Единственный недостаток- Верочка не была слепой, а посему прекрасно замечала те взгляды, которые, стараясь украдкой, бросал Куропаткин на проходящих мимо «фотомоделей». Поэтому в качестве воспитательной работы и профилактических мер супротив похода благоверного налево, Верочка переводила мужа с вкусных, и, главное, питательных завтраков, обедов и ужинов на сухой паек, мотивируя свое коварство тем, что хочет похудеть. Сухой паёк Николай выдерживал дня два. После он начинал заводить разговоры о том, что жене совершенно не идет быть худой, лучше её нет никого на всем белом свете, а вкуснее, чем она, вообще никто не умеет готовить. Взгляд Верочки смягчался, и в семье Куропаткиных снова царил мир и покой.
Но страсть Куропаткина к мини все же погубила его. Дело так было:
Однажды, когда Николай с женой в очередной раз совершали променад, внимание их привлекла нимфа, выскочившая из крутой иномарки, сверкнув ослепительно- ослепляющими ножками. Верочка презрительно скривилась. Куропаткин почувствовал, как в зобу спёрло дыхание. Он даже знал, кто спёр его дыхание - она, незнакомка. После сего происшествия Николай стал весьма задумчив и рассеян. Из-за чего с женой вышел конфликтный разговор, темой коего было «Все вы, мужики, одинаковые!». Однако на этот раз Верочка обиделась всерьёз. На утро она собрала кое-какие вещи и поехала в деревню, проведать свою маму, которая её всегда предупреждала, что все мужики-кобели. Напоследок, жена разразилась тирадой, в которой призывала на помощь всякие потусторонние силы, заклиная их сделать так, чтобы негодяй - муж оказался на верочкином месте.
Куропаткин остался один. На один со своими мечтами о незнакомке. Дивное видение преследовало его весь день, не давая ни минуты покоя. Перед сном Куропаткин вовсю придавался мечтам, в которых прелестница клялась ему в вечной любви и запечатлевала на устах его сладкий поцелуй. С блаженной улыбкой, Николай, наконец-то, заснул.
Солнце ярко светило прямо в глаза. Куропаткин заворочался, и по привычке хотел уткнуться лицом в шею жены, но соседняя подушка оказалась пуста. Николай открыл глаза, пошарил руками по стороне кровати, на которой всегда спала Верочка. Никого. С кухни не доносилось ни звука, до чуткого обоняния Куропаткина не долетало ни запаха. Сие было весьма странно. Обычно, если Верочка не оказывалась под боком мужа, значит, она готовила завтрак, напевая «Миллион алых роз».
Николай принял сидячее положение, от души зевнул, и, нагнувшись, стал искать под кроватью тапки. Найдя их и надев, он побрел в кухню. Та встретила Куропаткина пустотой и тараканом, в одиночестве исследовавшим кухонный стол. Коля снял с ноги тапок, и уж было замахнулся на неистребимую тварь, но таракан продемонстрировал спринтерские навыки и удрал. Куропаткин засунул ногу в тапок, и почесал щеку. Подумав с минуту, он снова провел рукой по щеке. Затем рванул в ванную. Заглянув в зеркало, он вскрикнул, как марал в брачный период. Согнувшись пополам, Куропаткин оттянул резинку семейных трусов и посмотрел вниз. Вырвавшийся из его горла вопль был истошнее предыдущего. Николай стал ощупывать себя и обнаружил у себя… Грудь. Женскую! Да еще какую! Памела Андерсон наперегонки с Лоло Феррари выходит покурить! Куропаткин почувствовал, как закружилась голова. Он присел на бортик ванны, оттянул футболку и заглянул под неё еще раз. Затем помотал головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от наваждения. Наваждение не покидало. Встав с ванны, Николай подошел к зеркалу и уставился на свое отражение.
Из зеркала на него воспаленными глазами смотрела тётка неопределенного возраста с торчащими во все стороны пегими волосами. Куропаткин замычал, как от зубной боли, затем стал щипать себя за руки и за ноги, попутно ощупывая на предмет, что изменилось. Таким образом, было установлено, что от его прежнего тела остались только мускулистые ноги с обильной растительностью. Остальное же обратилось женским телом кустодиевских форм. Оно было до боли знакомо Николаю… Страшная догадка осенила Куропаткина: они с Верочкой поменялись телами! Николай перекрестился. Решив разобраться «а не привиделось ли ему», Куропаткин накинул халат жены, и пошел к соседу Василию под предлогом «дома соль закончилась». Василий открыл после седьмого звонка. Видимо, ночью он лихо принимал на грудь, вспоминая свое славное прошлое и сожалея о бесславном настоящем, а утром отсыпался. Василий, сфокусировав взгляд на «соседке», хрипло спросил:
-Тебе чего?
Куропаткин ответил почему-то фальцетом:
-Дома соль закончилась. Не одолжите немного?
Сосед обвел фигуру Куропаткина мутным взором, плотоядно улыбнулся и сделал приглашающий жест:
-Заходи.
Николай прошел в комнату, где подтвердились его догадки. Посреди комнаты стоял стол с остатками еды и пустыми бутылками. Хозяин квартиры куда-то вышел, потом снова зашел, подтянул к груди «треники» с пузырями на коленях, и, растопырив руки, пошел на Куропаткина. Тому на миг показалось, что Василий сейчас скажет голосом актёра Леонова: «Моргалы выколю, пасть порву», поэтому он в испуге он попятился к стенке.
-Куропаточка ты моя, - пропел сосед, поймав Николая. Он засунул свою руку под халат обомлевшего Куропаткина, и провел её вдоль по его ноге и недовольно сказал:
-Голуба, тебе бы не мешало их побрить!
Чтобы спасти свою «женскую» честь, Куропаткину пришлось схватить с пола бутылку из-под водки, и огреть ею «сексуального маньяка» по голове. «Маньяк» всхлипнув, упал к ногам Куропаткина. Николай, переступив через тело поверженного врага, поспешно покинул квартиру соседа. Придя домой, он пошел на кухню, поставил на плиту чайник, и стал мерить комнату шагами, пытаясь что-нибудь придумать. Перед глазами у него всё время всплывало заплаканное лицо жены, которая грозила кулаком, и говорила про мышкины слёзы, которые обязательно отольются кошке. Куропаткин был готов бежать к Верочке и умолять её вернуться домой. Но как бежать, если сейчас он… Женщина?! Дело принимало скверный оборот. Обычно Куропаткин редко впадал в отчаяние, но если подобное случалось, пучина депрессии затягивала его надолго. Размышления несчастного прервал телефонный звонок. Николай машинально поднял трубку и так же машинально сказал «Слушаю». Секретарь фирмы, где работал Куропаткин, сладким голосом осведомилась:
-Николая Анатольевича пригласите к телефону. Пожалуйста.
Будучи занят своим невероятным превращением из мужчины в женщину, Николай совершенно забыл о том, что уже давно должен был быть на работе. Пришлось выдумывать на ходу «Николай Анатольевич заболел… Да, увезли в больницу… Нет, ничего серьёзного… Кто говорит? Сестра… Двоюродная… Нет, Вера Петровна тоже в больнице… Да, с Николаем Анатольевичем…Я номер не помню… Спасибо, передам… Да, всего доброго!». Положив трубку, Куропаткин вытер со лба пот. На мгновение ему показалось, что он умер, и его бесприютная душа не нашла ничего лучшего, чем вселиться в тело первой попавшейся женщины. То есть жены. Николай готов был биться головой о стену, чтобы выбить свою душу из этого тела и снова вернуться к себе прежнему. Но после второго удара лбом об обои в цветочек, Николаю стало больно и он, потирая ушибленное место, побрёл на кухню, где уже вовсю кипел чайник. Остановившись на мысли, что нет ничего лучшего, чем спокойно позавтракать, Николай достал из холодильника яйца. В отличие от жены готовить он не умел. Смастерив с горем пополам яичницу, Куропаткин кое-как позавтракал. Выпив чай, Николай задумал совершить вылазку на улицу, дабы проверить, может, в мире еще что-нибудь изменилось. Он тщательно перетряс весь гардероб Верочки, подивившись в очередной раз лицемерию женщин: жена постоянно ему говорила, что ей нечего надеть, а у самой шкаф ломился от одежды! Остановив свое внимание на зелёном платье с короткими рукавами, Николай разделся и примерил его. Платье сидело как влитое. Николай довольно улыбался, пока, посмотрев вниз, не увидел свои ноги. У постороннего человека могла возникнуть мысль, что Куропаткин надел колготки с начёсом по внешней стороне. От мысли, что ему придется их брить, как какому-то педику (хотя он точно не знал, бреют гомосексуалисты ноги или нет), Николаю стало нехорошо. Выйти с такими ногами? Николай призадумался. Происходящее ввергло его в шок. В неком помрачении рассудка, Куропаткин решился на отчаянный шаг – решительно зашел в ванную и достал бритвенный станок. Сняв платье и исподнее, и бросив их комком на стиральную машину, он активно начал намыливать левую ногу. Затем чуть нерешительно провел по намыленному бритвой. Станок затупился спустя пару минут. Николай смыл хлопья мыла вперемешку с волосами и посмотрел на результат своих усилий. Недобритая нога выглядела пострадавшей от стригущего лишая. Безобразие нужно было довести до ума. Пусть даже помраченного. Однако запасных лезвий в доме не оказалось. Ругая Верочку, на чем стоит свет, за безалаберность (не купила вовремя запасных лезвий!) и нелюбовь к брюкам (был бы чудесный выход из создавшегося положения!), Николай искал в ее гардеробе юбку, которая могла бы прикрыть ноги хотя бы по щиколотки. Ничего. Тут Николая озарило - он вспомнил, что жена всегда пользовалась специальным кремом и какими-то восковыми полосками для удаления растительности с ног. И крем, и восковые полоски «Veet» лежали в шкафчике, висящем в ванной. Решив, что удаление волос при помощи этих средств -спасение, Куропаткин достал из шкафчика сначала крем. Отвинтил крышку. Принюхался. Крем пах тухлыми яйцами вперемешку с болотной тиной. Николай поморщился и отложил его в сторону. Настала очередь восковых полосок. Бегло ознакомившись с инструкцией - уловив «принцип работы синхрофазотрона», Николай достал одну. Разлепив, наклеил половинку на правую голень. В инструкции было написано « …после чего резким движением потянуть полоску против роста волос». Несколько секунд Куропаткин определял, где у него это самое «против роста», наконец, определившись, набрал полную грудь воздуха и потянул.
От боли у него на глазах непроизвольно выступили слёзы. Мягкий, интеллигентный Николай Куропаткин, употребляющий в качестве ругательства лишь выражение «Ёшкин кот!», вдруг разродился тирадой, услышав которую мог бы покраснеть любой прапорщик.
Воя, как раненый медведь, Куропаткин швырнул полоску с выдернутыми волосами в стену. Она приклеилась и жалко повисла. Продолжая выть, Куропаткин стал осматривать место «повреждения», которое было четко обозначено синим воском. Немного успокоившись, он решил закончить эксперименты с удалением ненужных волос при помощи вонючего крема. Следы же воска было невозможно ничем оттереть, и после бесплодных усилий Николай плюнул на это дело слюной. Облачившись в одежду и пригладив волосы, он посмотрел на себя в зеркало. Лицо показалось ему несколько блеклым, но все мужское естество и дух Куропаткина противились тому, чтобы накраситься. Он взял верочкину сумочку и несмело переступил порог собственной квартиры.
Улица встретила Куропаткина ярким солнцем, легким дуновением ветерка, щебетанием птиц, и немногочисленными прохожими. Николай медленно брёл, пытаясь решить, что ему теперь делать, и как окружающие отнесутся к внезапному превращению Николая Анатольевича Куропаткина в непонятно кого. Верочка наверняка его бросит… И прекрасная незнакомка так и останется всего лишь наваждением…
За своими размышлениями Николай не замечал, какие взгляды бросают на него проходящие мимо мужчины, пока его не шлёпнули пониже спины. Куропаткин вздрогнул и обернулся. Демонстрируя вложение денежных средств в драгметаллы, на него смотрел тип кавказской национальности, сказавший сладкоголосо:
-Крассависэ, пагуляем?
Галопом Куропаткин помчался прочь от горячего восточного мужчины. Оторвавшись на приличное расстояние, Николай заметил скамейку и присел на нее. Через несколько минут на эту же скамейку уселся какой-то старикан, который сразу же попытался завести разговор, начав с «погоды нынче стоят восхитительные». Николай, бросив на словоохотливого старичка взгляд, полный отчаяния, вскочил со скамейки и побрёл, куда глядят глаза. А глаза его застилали слёзы. Желудок, не накормленный вкусным верочкиным завтраком, противно сжимался. Ноги, лишенные волос, зудели. На душе скребли кошки. Куропаткин хотел найти того, кто сыграл с ним эту злую шутку и оторвать тому голову. Да, да, именно оторвать! Предварительно вытрясся подлую душонку! Злость придала чертам Николая Куропаткина решительность, и он, отшив несколько мужиков, предлагавших прекрасно провести досуг у них дома или в близлежащей гостинице, вернулся домой, решив позвонить жене и покаяться. В глубине души он надеялся, что его Верочка обязательно что-то придумает и поможет несчастному мужу.
По закону подлости, в телефонной трубке раздавались короткие гудки, как только Куропаткин набирал номер тёщи. Проведя весь вечер у телефона, Николай с горя съел полбатона копчёной колбасы, которую обнаружил в холодильнике. Без Верочки дома было пусто… И как-то холодно. Милая, уютная квартирка показалась вдруг чужим заброшенным домом. Куропаткин лег на диван, думая – а не свести ли с жизнью счеты? На кой она ему теперь? Мужик, оказавшийся в женском теле, брошенный женой на произвол судьбы, один, как перст во Вселенной, ошибка природы, как ему теперь быть?! Ради чего жить?! Взвесив все «за» и «против», Николай достал из тумбочки упаковку снотворного и выпил аж две таблетки, чтобы умереть наверняка. Затем он лег в постель, где и приготовился достойно принять смерть. Он даже скрестил руки на груди и мысленно попрощался со всеми. В голову пришла приятная в своей злорадности мысль о том, как Верка будет рыдать и винить себя в том, что не доглядела за мужем. И как после похорон все неблагодарные сослуживцы, жлоб шеф, стерва теща и её доченька Верка, тоже стерва, наконец-то поймут, какой он славный человек. Был. Они горько пожалеют, что обижали такого славного, чудесного, замечательного человека!
С этими мыслями Куропаткин забылся сном. Приснилось ему, что он попал в рай, где снова стал мужчиной и куда-то шел с Верочкой, одетой в выходное платье лилового цвета. Во сне Николай Куропаткин был невероятно счастлив и благодарил Бога, что тот вернул ему прежний облик…
Кто-то тряс его за плечи. Куропаткин открыл один глаз. Потом открыл второй и вскочил с постели:
-Верочка?!
Жена стояла перед ним, одетая в домашнее платье, и улыбалась:
-Коленька, ты так кричал во сне… Тебе приснилось что-то страшное?
-Вера, ты не поверишь!
И, по пути на кухню, где его ждал завтрак, Николай Куропаткин начал рассказывать жене свой ужасный сон.
