Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара
А ты меня, любовь моя, прости.
Прости за то, что долго я не ехал,
За то, что слишком тихим было эхо,
И что веселье стало не в чести,
И сон-трава успела прорасти.
…Прости за то, что долго я не ехал…
Я разорвать смогу порочный круг –
И мы в слезах сомкнём свои объятья,
Не стану горестно в ночи взывать я:
Судьба, яви чудесное «а вдруг»,
Чтоб прекратилась череда разлук!
…И мы в слезах сомкнём свои объятья…
Прости, прости меня за тяжкий сон –
Уже вот-вот наступит пробужденье,
И будет сладостным опять мгновенье,
Когда прибудет поезд на перрон
И поцелуем я поймаю стон.
…Уже вот-вот наступит пробужденье…
.jpg)
