От мощной глотки до гнетущей тишины минуты две.
От цепких кистей до опущенных тряпиц два года с лишком.
Нечеловеческую прелесть головы, наивной слишком,
Что, Боже, трудно ль было уместить в одной петле?!
Смешно теперь тебе смотреть на пустоту, во всех и всем?
И знать: по-прежнему, готовятся борщи на старой кухне,
И сонно так же, длинно – так же! – воздух пухнет
В косых дождях, и так же! пахнет сентябрем?..
Безукоризненно отточенная жуть бессонниц – злит?
А знаешь, память безобразно до чего скулит под кожей?!
Нет, Боже, не ропщу… Так – рот – роптать не может.
Так – плач свирепый и бесслезный говорит.
