все, кажется, прошло давным-давно,
как память о дожде. Куда влекомый,
тебя любить не меньше, не больнее, но
с теченьем возраста - другую, по-другому
я приспособлен. Так, как будто вещь
принадлежавшая рукам по воле быта
столетие - распалась. Право лечь,
пожалуй, - все, что остается для убитых.
все, кажется, прошло давным-давно.
и, если даже что-то задержалась,
то - это шар, пересекающий сукно,
но не упавший в лузу. Дальше - жалость,
способная менять текстуру ртов,
но не текстуры общих стен. О, Эрос,
стреляющий в себя, здесь нет бортов,
что нам уже переклониться через.
все, кажется, прошло давным-давно.
теперь вчерашнее сулит печаль и скуку,
когда свою прощальную в окно
безропотно просовываешь руку,
уже не дик, не храбр, не одинок,
и молча смотришь, как в набросок бездны,
где голос твой, мне больше не манок,
звучит кому-то незнакомой песней
