Эльза - так звали девушку - вернулась быстро, сказав, что императрица никого не принимает, потому что с видом голодной кошки пожирает селедку. Погладив тушканчика, Эльза накрыла столик чистой скатеркой и подвинула поближе стул. Адьюр тряхнул над столом лапами, отчего на нем появилась серебряная посуда на две персоны, мясная нарезка, фрукты, сырная тарелка и бутылочка "Кампари". Для себя Адьюр сотворил крохотный стульчик, который помещался прямо на краю стола. И теперь, развалясь на этом стульчике с бокалом в одной лапе и антикварной вилкой с наколотым на нее сыром в другой, тушканчик внимательно слушал девушку, ибо ее история проясняла для него некоторые тусклые места в устройстве мироздания. Они уже выпили на брудершафт и перешли на "ты".
- Понимаешь, я уже не только в альбатроса, я даже в мышку готова перевоплотиться. Шестьсот лет одно и то же: Эльза принеси, Эльза убери, Эльза причеши, Эльза зашей, Эльзу взашей. Меня уже от имени моего тошнит!
- На шестьсот лет ты не выглядишь, - сгалантничал Адьюр. - Максимум на шестнадцать.
- Мне девятнадцать. Мне и было девятнадцать, когда все произошло. Для меня время остановилось.
- Погоди. Это кто ж у вас тогда правил?
- Охламон сто пятьдесят восьмой. Хороший был мужик, справедливый, но тюфяк. Подкаблучник. Страдалец.
- Да, - протянул Адьюр, глядя на Эльзу одним глазом и сквозь ликер. - Когда жена императором помыкает...
- Да не жена. Вернее, не первая жена. Первая-то у него хорошая была, добрая такая, приятная. Слуг никогда не била. Она даже одеться сама могла. А один раз даже, боюсь, не поверишь, посуду вымыла!
- Не, не поверю. Так что там с твоим бессмертием?
- А, ну да. У этого Охламона и жены его родилась дочь. В один день со мной, это важно. Назвали ее Мелиндой Фиалкоцветной. Когда нам исполнилось по шесть лет, мне поручили засахаривать для нее лепестки фиалок, она их любила больше шоколада и даже больше лукума. А еще были лепестки роз, тюльпанов, орхидей и моркови.
- О вкусах или хорошо, или ничего, - изрек Адьюр после упоминания моркови, любуясь куском ветчины на своей вилке. Он очень аккуратно обкусал его со всех сторон и теперь готов был поспорить, что все радиусы получившегося круга равны друг другу.
- А когда нам исполнилось по девятнадцать, императрица умерла. А умирая, завещала мне беречь Мелинду как зеницу ока. Говорит, не убережешь, я тебя с того света прокляну. И проклятие обязательно подействует, потому что мы рождены в один день.
- Да, добрая женщина, угу.
- Это был ее единственный злой поступок, зато какой, - вздохнула Эльза.
- Судя по развитию сюжета, принцессу ты не уберегла.
- Да. Потому что Охламон вскоре женился на какой-то старой, страшной, жадной мегере по имени Игнона.
- Рискну предположить, что целью женитьбы не любовные утехи были?
Эльза слегка покраснела.
- Нет. У них даже спальни общей не было. Просто эта грымза владела изрядным куском побережья и двумя стратегическими городами. А главное, она воспитала восемнадцать дочерей, которые еще долго являлись образцом для подражания во всех салонах империи.
- Стало быть, Охламон клюнул на ее воспитательский талант и женился в интересах дочери?
- Именно так он и думал. Пока Игнона не начала воспитывать Мелинду.
- Что, нашла коса на камень?
- Еще как нашла! Ты бы знал, какой характер был у Мелинды! Огонь! Она мальчишек на лопатки только так клала. Диких лошадей объезжала. В спелеологической секции занималась. Дайвинг, серфинг, кайтинг, сафари, охота на акул, "Кэмел-трофи", карате и стрельба из арбалета по движущимся мишеням. А Игнона ей: чай в блюдечко наливай, этот пальчик так держи, салфеточку на коленочки, вышивать садись крестиком.
Адьюр передернул плечами и наполнил бокалы.
- Но добило ее сольфеджио. Она читала рэп и брала на гитаре аккорды с барре, а Игнона притащила из букинистического сборник этюдов Черни, ты представляешь! В общем, был скандал. Обе заявили, что уходят из дома. Охламон запил. Не знал, куда деваться. Потом придумал: вспомнил про имперские амбиции и пошел войной на Нидирландию. Мы тогда не на баранах, на кораблях еще плавали.
- Войну проиграл, насколько я помню.
- Войну - да. Но проиграл он гораздо больше. Пока его не было, Игнона расправилась с Мелиндой.
- С этой супер-янгвумен?
- Не забывай, что ей было всего девятнадцать. А Игноне, потомственно талантливой интриганке, шестьдесят. Она призвала на помощь Огненного Демона.
- Что? - Адьюр чуть не поперхнулся. - Кого?
- Огненного Демона с Пустоземелья, - медленно повторила Эльза. Она поняла, что так удивило тушканчика. Огненный Демон - самый опасный в обозримой Вселенной. И он не работает на людей. Чтобы уговорить такое существо на подлость, нужно знать его настоящее имя. И быть готовым на любые жертвы.
- Что же он потребовал за свою работу?
- Всю кровь Игноны после ее смерти.
- И она отдала?
- Отдала. Она плохо изучала природу. Думала, что у всех существ горячая кровь и в кого бы она не перевоплотилась, ей будет весело жить. А через пять лет она умерла от простуды и перевоплотилась в холодную склизкую саламандру. А они, между прочим, даже не стареют.
- А Мелинда?
- С Мелиндой у нас был уговор. Мы узнали, в какую ночь ее поведут на заклание, и поменялись кроватями. Демон должен быть убить меня. Но Игнона узнала о нашей тайне. У нее везде были уши. Поэтому солдаты набросили мешок на Мелинду, которая лежала в моей кровати. Я бросилась за ними, крича, что это я принцесса, но меня столкнули сапогом с лестницы, и я до утра провалялась там в беспамятстве. И еще день провалялась, когда увидела отрезанную косу Мелинды. Ее старший офицер Игноне принес. Даже похорон не было. Ее там и закопали, возле пещеры Демона.
- Печально. Но ты так спокойно об этом рассказываешь.
- Адьюр, миленький! Шестьсот лет прошло! Первые двести я еще плакала. А потом перестала. Если и плачу, то только когда очередная хозяйка доводит. Этой селедку вынь да положь, до нее была стервозина, мать нынешнего императора, та в козьем молоке купалась, так все орала на меня, что коза не того цвета, или что безрогая, или что рогатая. Лет восемьдесят назад одна дура не могла чай пить, если ноги мне на спину не поставит. Еще одна по лестнице меня гоняла каждый час: ой, мне жарко, помаши на меня, ой, мне холодно, укрой меня. Как будто сама не могла одеяло натянуть! Бесятся с жиру, а я уже от них от всех так устала, так устала, что и слов нет.
Эльза выговорилась и замолчала. Адьюр выдержал вежливую минуту и вернул разговор в прежнее русло.
- Так, значит, мать Мелинды тебя бессмертием прокляла. Сочувствую. А где, говоришь, принцессу похоронили?
- В Пустоземелье. Там ничего нет, кроме вереска, худой травы и камней. Там живет Огненный Демон. Мой собрат по несчастью.
- Не понял?
- Видишь ли, он тоже проклят. Когда Охламон вернулся и узнал о судьбе Мелинды, он... он... просто не описать, что с ним было. Он призвал всех своих магических родственников, но и Игнона сделала то же самое. Два клана магов сцепились так, что земля дрожала. На севере случилось великое кензойское горообразование. А результатом было то, что разом одряхлевшие супруги потеряли разум и остаток жизни просидели, держась за руки, у камина, а на Огненного Демона обрушилось проклятье. Теперь ему нет покоя, пока не простит его император. Но Охламон этого все равно бы не сделал, а его наследник, сын от первой жены Котовасий, к тому времени уже лет пятнадцать как шлялся по миру и вообще был не в курсе. Ну, а потом, кому есть дело до Демона? А просить он не может. Так и ждет шестьсот лет, пока о нем вспомнят.
- Вспомнят ли? - спросил Адьюр как бы у самого себя, воскрешая перед мысленным взором свой полет в Пустоземелье и кучку пепла, в которую Демон обратил Труаму. - А давай-ка я соображу дыньку под остатки кампари? Или манго? Что ты хочешь?
- Я хочу антоновское яблоко.
* * *
Темный Колдун, наименовавший себя в текущей жизни Евгеном Бараниным, подданным Кензо, не мог знать историю всех стран на всех планетных системах Сотворенных миров, а потому плохо представлял себе последствия своей идеи натравить Единственномудрого на Нидирландию.
Власть бывает всякая. Можно махать мечом во главе большого воинства, повелевать дивизиями и легионами, но в этом случае нельзя исключать возможность поцарапаться на поле боя о чей-то еще меч и занести в рану инфекцию. Неприятно. Можно учить толпу разуму с алтаря огромного храма, потрясая какими-нибудь реликвиями: спичками на планете Плюк или мозгом динозавра на хвосте кометы Уй-я-я. Скучно. Можно устроиться наставником в гимназию для будущих переписчиков книг и вдалбливать в них профессиональные знания палками по пяткам. Проходили. Можно быть палачом, инквизитором, средневековым стоматологом - да мало ли замечательных личин? Но все уже было, было. И Чингиз-ханом он уже был, и маркизом де Садом, и Чикатило. Все это не то. Примитивно и пошло. Но вот быть вторым лицом государства, а править так, будто ты первое - вот такая жизнь виделась Темному Колдуну наиболее сладкой. Пусть воюет император. Но ведь это будет война Евгена!
А историю знать надо. И желательно не по единственному учебнику. Народ тоже много чего знает. Конечно, малообразованная Эльза не могла делать исторических обобщений, но Евген-то мог! А не сделал. Не сделал потому, что не прочитал вовремя ее мыслей, хотя целую минуту находился во дворце в соседней комнате. Он был занят извинениями перед императрицей за свое бесцеремонное вторжение, но это его не оправдывает, поскольку в результате его положение на Задрапульке сильно осложнилось.
Каприз музы Клио в данном случае заключался в том, что гибель Мелинды и, соответственно, опала Огненного Демона произошли именно во время военного похода императора на Нидирландию. Историческая ситуация, таким образом, повторялась...
