Брезгливо отброшенный Ламьей джойстик упал не куда-нибудь, а в ямку, в которой Труама когда-то прятала ламьины духи. Совокупных Силенок потрепанной в боях с магиней ведьмы и нескольких пролитых капель волшебной жидкости хватило, чтобы в пустом гнезде для батареек затеплилась энергетическая жизнь. Электроны, которые и в пластике электроны, забегали, как муравьи на охотничьей тропе. Дрогнули виртуальные стрелки, запищали пьезоэлектрические зуммеры, раздался шорох космических радиопомех. Высокочастотные модуляции поползли паутиной, как трещины на стекле. Уже можно было разобрать сквозь треск переговоры первых людей на Марсе, позывные Юстаса и отголоски смелой песни аргонавтов. Джойстик ожил.
Немногие знали, что этот неуклюжий аппаратик, купленный в универмаге города Подольска прыщавым тинейджером Генкой и выброшенный им же на помойку ровно через год, на самом деле являлся Удлинителем Связи, то есть устройством, позволявшим какому-либо магу, находясь, например, на Венере, наблюдать за происходящим на Юпитере или даже в созвездии Гончих Псов. Кроме того, джойстик умел переводить солидные порции энергии, примерно как почта совершает денежные переводы.
Труама знала толк в таких вещах и, выколупав некогда джойстик из мусорного контейнера, заботливо настроила его на волну своего отца. Однако с тех прошло много времени и событий, отец успел пострадать через Удлинитель и уйти в небытие, сама Труама, дважды воспользовавшись энергетической мощью джойстика, потеряла его, Ламья не сочла нужным хорошенько рассмотреть обгоревший, потерявший вид прибор, и он оказался предоставленным сам себе. Однако пустоты в мире магии не бывает. Если где-то образуется магический вакуум или даже просто область пониженного магического давления, туда сразу же закачивается нечто волшебное.
Так получилось и на сей раз. В джойстике прочно обосновался могущественный постоялец, сделавший аппаратик своими ушами и глазами. Ультразвуковыми ушами и рентгеноскопическими глазами, поскольку джойстик медленно, но верно погружался в культурный слой окружавшего его мегаполиса. Сначала в ямку, где он лежал, упало гнездо вороны - в тот день штормовой ветер сносил не только гнезда, но и рекламные щиты, и даже башенные краны - потом Ламья вытряхнула над ним половики, потом нагадил и прикопал соседский кот, а белый черный терьер Филька надрал коту уши, отчего поверх свежей земли образовался пушистый налет рыжей кошачьей шерсти. Чуть позже шерсть завалило травой из-под газонокосилки, и бывшая ямка полностью сравнялась с уровнем почвы. И все забыли, что Труама, всеми ненавидимая ведьма Труама когда-то посадила здесь невинный розовый куст...
А теперь в этом месте рос тонкий зловещий прутик радиоантенны, а под слоем травы, шерсти, земли, остатков кошачьего обеда и вороньего гнезда проклюнулись два белых шарика-глаза без радужки и без зрачков. Они, как стрелка метронома, монотонно и неумолимо щелкали туда-сюда и отмечали все, что происходило в радиусе тридцати шагов. Проскакала трясогузка. Потоптался возле двери почтальон. Бочком протопотала Труама с метелкой в руках. Прошла на шпильках Ламья на работу. Она же с работы. В пакете креветки и белое вино. Филька идет в ночной дозор. Ламья кормит Фильку. Молочник ставит на порог молоко и йогурты. Ламья забирает молоко и йогурты. Тик-так, тик-так. Запись шла круглосуточно...
* * *
Труама, в белой блузке и юбке-карандаше, ковыляла за Ламьей на рынок и бормотала себе под нос на два голоса. В принципе, она уже начала догадываться, в чем дело. Она ведь сидит в чужом теле, в теле убитой Огненным Демоном принцессы, похороненной на каменистом плоскогорье южных окраин страны Кензо, и теперь эта девушка возвращается в свое ожившую, но занятую Труамой бренную оболочку. Остался только один вопрос: какую из этого можно извлечь выгоду? Ведьма надеялась получить на него ответ, прислушиваясь к возмущенному монологу, который произносился ее ртом. При этом она не забывала жаловаться и на свою жизнь.
- Ах, бедная я, несчастная! Ни кола ни двора! За что страдаю-то? За отцовы амбиции! А теперь ни отца, ни места, где головушку преклонить!
Это было, конечно, не совсем правдой. То есть про отцовы амбиции, конечно, правда. Отец, Зеленый Калифорнийский Маг Немаленького Уровня, накурившись однажды какой-то своей местной травы, из дурманного астрала послал запрос Пространству на предмет увеличения Силы. Пространство ответило ему образом амазонки, заносящей копье над крокодилом. Придя в себя, отец забрался в Информаторий и отыскал изображение магини с лицом той амазонки. Надо ли пояснять, что это была Ламья? Остаток своей недолгой жизни он посвятил тому, чтобы отнять у Ламьи Силу, а пострадавшей стороной, как всегда, стала Труама. Отец-то уже мертв, ему что, а она теперь таскается за магиней, потому что кармически теперь привязана к ней.
Не совсем правдой было представление Труамы о своем бедственном жилищном положении. Филька не возражал против ее присутствия в своей будке и даже пытался подкармливать из своих запасов. И тут еще неизвестно, что хуже: жить с собакой или мыкаться бомжом.
- Отцовы амбиции - вот причина моих бед! Я, конечно, понимаю, что политика императора - это важнее, чем дочь императора, но желательно, чтобы это было верным для другого императора!
- Ой! - икнула Труама. Она еще не привыкла к тому, что дочь императора говорит в ее голове. Мало того, она все время задавалась вопросом, а чья это теперь голова, чей язык, чьи мысли, и чувствовала, что так недолго и до полного сумасшествия.
- Как жаль, что эта дура свалилась на мою могилу спустя шестьсот лет! Кровь кипит от жажды мести! Кому же мстить?
- Дура - это она про меня? - обиделась Труама. Однако ей было так интересно послушать продолжение, что она подавила обиду в зародыше.
- Отцу? - продолжала принцесса. - Нет, отец мой святой человек. Это все Игнона! Папочка, зачем ты на ней женился? Знал ведь, что мачехи ненавидят падчериц! Так нет же, притащил в дом эту дракониху!
- Настоящую дракониху? - ужаснулась Труама.
- Ты в своем уме, ведьма? Метафор не понимаешь?
- Я в твоем уме! Или ты в моем уме? Или мы обе не в уме?
- Слушай, ведьма! Заняла мое тело - сиди, помалкивай. В принципе, можешь жить спокойно, но если мне что-то понадобится, будешь выполнять. А кто в чьем уме - не твоего ума дело!
- Да за что ж мне такое наказание? - запричитала Труама. - Все воплощаются и живут по-человечески, и только я делю тело с кем-то!
- Не с кем-то, а с Ее Высочеством Мелиндой Фиалкоцветной, Принцессой Корундовых Плоскогорий и Сероводородного Моря Великой Поднебесной Страны Кензо! - загрохотало у ведьмы в голове так, что она схватилась за уши и свалилась бы на землю, если бы не вовремя подвернувшийся забор. Какой-то прохожий участливо заглянул в лицо и предложил вызвать скорую, а другой тронул его за плечо и помахал рукой, мол, пьяная, чего с ней связываться.
Между тем Ламья уже вышла с рынка, неся коробочку клубники и авоську с помидорами. Труама, преодолев слабость, бросилась к ней и, бережно подхватив продукты, согбенной обезьянкой потащилась за магиней. Ламье это было не особенно приятно, но за три последних дня она поняла, что легче смириться с присутствием такой прислуги, чем бескровно от нее избавиться.
