Да, мы прятали лампочки под потрепанные абажуры.
И конструкции эти горели, как тела влюбленных, поверь мне, знатно.
Кто же тут мертвее из двух неживых сторон?
Вот пока я кручу педали на тренажере,
ты, стоящий на пегом грохочущем ламинате
тянешься за плечами, как оставляемый мной перрон.
Трепетали листья и футбольные люди на стадионах.
И круглился и двоился день, как лошадиный круп.
Не беда, не горе, но восхожденье по глыбе льда.
Ты проводил субботние утра за чисткой труб,
в которых стояла вода
и мои волосы, оброненные в межсезонье, как лепестки пионов.
Горячо и слезно, как твоя щека,
как предложенный в ритуальных услугах
и только что распечатанный в твои руки счет.
Нас качало, словно лютики в колыбели луга.
Стоя на обочине автобана, я, как землянику, продолжала тебя искать.
Неужели искать еще?
Или просто, гремя брелками, приходить домой,
достраивать дом: от мала и до велика.
Присобачивать отрывающиеся подошвы на суперклей.
Быть с тобой. Обвиться, как повилика
и замерзнуть, не прекословя, надвигающейся зимой
у твоих стеблей.
