Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почета, а если глупец болтовней своей победит мудреца, то нет в этом ничего удивительного, ибо камнем можно расколоть алмаз
А мим отечества нам Ы и дымовит;
И ход и сед отечества на А приятен;
Приятен Б
И В нам сладок.
Хоть Г приятен менее,
Чем дым.
Ликуя, Е и Ё спешат к нам в гости,
Не ведая, что Е лишь отраженье Ё
В контексте Г, а не, допустим, А!
Отечество теряется в дыму…
Так думал Может Быть в Париже...
Тургенев или Кантемир в Париже,
Иль Алексей Толстой в Париже же.
И только Горький пил на Капри.
Известно, Горький - не Тургенев.
Тем более не Достоевский или Л. Толстой.
Возможно менее Некрасов,
Но ближе, чем Бакунин или Аксельрод.
Зане Париж не любим мы,
Предпочитая выпить будто Пушкин.
Неужели, Мария, только рамы скрипят,
только стекла болят и трепещут?
Если это не сад –
разреши мне назад,
в тишину, где задуманы вещи.
(Ольга Седакова)
Игорь, привет! С Новым годом! Желаю тебе здоровья, счастья, вдохновения и всяческих малых и больших радостей))
Я вот думаю, у нас в шорте последняя глава для тех, кто не прошел в шорт, называлась всегда "ОСТАЛОСЬ В ИСТОРИИ" (если одно произведение) или "ОСТАЛИСЬ В ИСТОРИИ" (если два и более произведений). Давай, так и оставим на будущее, а?))) А то как-то неприветливо - "НЕ ПРОШЛО В ШОРТ"))
Игорь, простите, пожалуйста, за то, что не откликнулся на Ваши слова о "Вечере Харменса". В это время я был уже вне Сети. И надолго. Простите и большое спасибо Вам за Ваш отклик. Владислав.
