Экспериментальное. Будням семейной жизни посвящается...
Утро. Просыпаюсь и вижу: диван, на нем постель, в постели муж. Спит. Уже десять, а он как обычно. Ну да ладно.
А меня в постели нет! Заснула лежа с мужем, а проснулась стоя. Странно.
И шкафа нет. Я как раз там, где он вчера еще был: у стенки, напротив дивана. Шкаф утащили! Ночью воры через лоджию залезли?! Говорила я – на первом этаже жить нельзя, а ему все не... Нет, стоп. Через окно шкаф не пройдет. Что-то не то. И дурно так после сна себя чувствую. Голова разламывается, позвоночник скрипит. Кофе что ль пойти выпить? Покрепче.
Пытаюсь идти. Стою. Как вкопанная. Да что такое?! Ноги застыли в неестественной позиции. Смотрю на ноги: исчезли! И тело все деревянное! Руки? Ааааааааа! Пытаюсь протянуть руку, кричу – со скрипом отворяется дверца. Я шкаф!
Догадка выбила почву из-под дна. То есть, ног. Которых нет. Теперь только угловатая полированная старая деревяшка. Вместо жены. Как Миша это переживет?! А сын?
Звенит будильник. Муж продирает глаза. Потягивается в одинокой постели. Смотрит на шкаф и уныло говорит: «Доброе, доброе». Ищет наощупь потертые тапки и шлепает на кухню.
Он думает, что я пошла выносить мусор и у соседки Вальки застряла. Да, точно. Вон, сам яичницу жарит. И сковородку не помоет даже. Ну да ладно.
Скоро все выяснится. Главное не паниковать.
Ужасно нудно и неудобно стоять на одном месте. Все болит от злости! Кто ж это меня так?
Людка! Сглазила. Я как чувствовала. Рассказала ей про новую машину, а она так и поперхнулась в трубке. Точно, Людка. У нее ж глаз черный. Она! Ну, змея.
Муж заходит в комнату. Открывает шкаф. Высматривает во мне что-то. Говорит: «Галь, а ты не знаешь, где моя рубашка серая? Ну, та новая?»
Он сам с собой у меня разговаривает? Ничего себе!
- Говорила ж, новая рубашка слева. Слеее-вааа.
Муж рыскает в шкафу: «А, точно. Нашел.»
Кто же теперь стирать все будет?! Готовить. А пыль? Кто с меня пыль сотрет?! Бездельники, только пользуетесь.
Закрываю глаза и начинаю считать уток. Меня так бабушка учила. Чтоб заснуть быстрее. Однааа утка, двеее утки, триии ут… Стоп. Нет. Спать нельзя. Надо что-то делать.
Верещит мобильный мужа. Я уж по привычке хочу ему отнести телефон, но вспоминаю, что не могу. Как обидно, как горько быть ненужной. Хотя почему? Я очень нужная. Нужный в хозяйстве предмет. Может, я сдвинулась? Может это бред и галюцинации? Или кома?
Муж что-то бормочет в коридоре. Кто это интересно ему звонит? Похоже, Юрка. Друг детства. Что-то насчет дачи.
- Галь! – муж просунул голову в комнату, оставаясь большей частью в коридоре, - Мы на дачу к Юрику с Маринкой хотим поехать в эту субботу, а?
- Как я поеду? На грузовике?
У меня начинается депрессия. Я разговариваю сама с собой, меня никто не слышит и не воспринимает как личность! Никто не ценит монотонность моей обыденности в разрезе заботы о близких. Домохозяйки - это обслуга, персонал для влажной уборки. А в душЕ? Что у меня в душе, кого-то интересует?! Сына давно интересуют только компьютер и девочки, мужа - работа и рыбалка. А я?!
Муж кивает и ныряет обратно в коридор, бубнит Юрке, что он еще в пятницу отзвонится.
- Галь, ну я пошел.
Входная дверь хлопнула. Щелкнул гулко замок.
Стоп. А зачем он это сказал?! Меня же нет. Или он все знает?
Тишина. Даже телевизор не посмотреть! Кошмар. Это тонкое изощренное издевательство с нанесением особо тяжких увечий. Знать бы, кто этот маньяк? Как раз сериал начинается.
Мобильник играет. Мой. Кто это, интересно? Людка. Я ей вчера недорассказала про Маринку.
Однааа утка, двеее утки, триии…
Открываю глаза. Уже вечер. Или ночь? Окон в соседнем доме мало горит. Значит ночь. Я так долго спала? Ничего себе. Недосып накопился. Слышу ключ в замке крутится. «Клац, клац».
Явился. Откуда, любопытно узнать? От негодования пытаюсь постучать пустой вешалкой от рубашки.
- Галь, вот и я. Ты злишься, Галь? Прости, на работе сегодня засиделись, – Миша сипел как будто у него фарингит, – Прощаешь?
- Я сплю давно, - огрызнулась со скрипом.
- Ладно, не сердись, я тоже спать.
- А сын твой где, ты не в курсе? - мысленно отправляю гневный флюид.
- А Витальки нет?
- НЕТ.
- Аа. Он мне говорил, он у Юльки сегодня.
- А тебе не кажется, что в двадцать один год еще рановато дома не ночевать? Ты отец или кто? - вопрошаю в безысходной тишине.
- Я в его годы... уже на тебе женился. Ээхх, – Миша повернулся на сытое брюхо и заснул.
- Идиот.
Слушайте, ну, это бред. Он что, меня слышит?!
- Галь, ты спишь? – не заснул, засипел снова, – Ты знаешь, Галюш, я тебе хочу сказать. Пришло вдруг, нахлынуло. Ты для меня близкий человек, понимаешь? Не мебель какая-нибудь бессловесная. Хотя столько лет вместе, страшно сказать. Спасибо, что ты со мной... Ну это – в смысле я тебя люблю, Галь. Честно.
Штанга для вешалок заныла как больной зуб. Я с нежностью смотрела на обернутого в одеяло спящего Мишу и думала, что лучше быть нужной в хозяйстве вещью, чем блестящей пустой побрякушкой. По крайней мере, тебя боятся потерять.
Утро. Просыпаюсь и чувствую, Миша обниматься лезет. Уже десять, а он как обычно. Ну да ладно.
