Любые совпадения имен, ситуаций
прошу считать случайностью
Часть пятая
Как правило, на работу в «Березку» брали хорошо проверенных знакомых и родственников. «Блатные» работали с ленцой, загружая своими обязанностями «не блатных», которые трудились за двоих, а то и за троих и помалкивали. Небесная манна не часто падает с небес. А то, что «Березка» – манна, сомневался лишь самый непроходимый тупица. Практически клубная система, избранность, недоступный для обывателя ассортимент товаров и продуктов – сделали из «Березки» миф. Клиентом магазина, конечно, мог стать и рабочий самой прозаической специальности, хоть дворник, но только если он работал за рубежом и получал зарплату в сертификатах. Иностранцы, дипломаты, специалисты «Зарубежстроя» – вот краткий перечень привилегированных слоев советского общества, имевших доступ к благам цивилизации, к бытовому счастью, преимущественно, импортному – привычному. Фактический перечень был значительно шире. Номенклатурные работники, лица из тех, кого именуют публичными – артисты, писатели, журналисты, космонавты, ученые – все, на кого падал выбор чиновников Внешпосылторга, в чьем ведении находились «Березки», кто имел возможность быть занесенным в особые списки, важно открывали двери магазинов наравне с иностранцами и работниками дипкорпуса.
Образование сети магазинов «Березка» привело к появлению спекулянтов, скупавших сертификаты, а в последующем чеки. Аферисты (их еще называли фарцовщиками) делились на тех, кто имел возможность покупать товары для дальнейшей перепродажи, и торгующих заменителем валюты. Спрос на сертификаты и товары из «Березки» был огромным. Продавцы, товароведы, заведующие секциями, директора филиалов и не заметили, как были подмяты барыгами, умело вовлекавшими в свой бизнес работников элитной кормушки. Устоять перед соблазном наживы, практически ничего не делая, сложно. С праведной дистанции сходил каждый второй работник магазина, каждый первый находился в пограничном состоянии.
Антонина, начавшая работать с первых дней открытия «Березки» в Астраханском переулке рядом с банями с одноименным названием, переступила запретную черту примерно через два года работы. А до того росла, полнела и тяжелела жаба-зависть к сослуживцам, внутренний голос которых, именуемый в советской литературе совестью, честью или, допустим, долгом, спал глубоким сном. Зрела зависть, зрела и, наконец, разрешилась от бремени. И так легко стало Тоне, так вольготно, привольно так, и главное – в момент улетучились многочисленные проблемы.
Будучи женщиной неглупой, Антонина решила действовать на свой страх и риск самостоятельно. К двум будущим партнерам, как она мысленно называла их, присматривалась долго, изучала повадки, мимику, следила за жестикуляцией. И только после тщательного анализа подстроила ситуацию, при которой не она обратилась к спекулянтам, а они к ней. Альянс получился неплохой, дела троицы быстро пошли в гору. Хорошо продуманный бизнес по сбыту дефицитных товаров, по незаконным валютным операциям скоро принес свои плоды. Тоня уже не бедствовала. И появилось долгожданное то, что можно было назвать личной жизнью – мужчина, редкие встречи с которым напоминали праздник, но происходили в обстановке повышенной секретности. Ревнивая жена любовника имела слишком большой вес в обществе.
Уговорить на переезд в Москву мать не составило труда – бабушка очень скучала по внуку, переживала за его «пятидневную жизнь», к тому же Сибирь не держала так крепко, как раньше, когда был жив супруг. Да и дочь дала слово: «Могила отца не останется без присмотра». Надо отметить, слово она сдержала, в Новосибирск с матерью и Владькой они ездили часто.
Зажили хорошо, весело, сытно. Однако, осторожная Тоня не шиковала на показ, как делали это коллеги, разодетые в товары из «Березки» и разъезжающие на личных автомобилях. Ведя скромный образ жизни, она копила деньги на обмен квартиры в Москву. Дядины пятикомнатные хоромы все еще стояли перед глазами. И Тоне очень хотелось доказать родственникам свою состоятельность. Методично и упорно она шла к своей цели.
В начале 80-х Антонина переехала в столицу. Естественно не на улицу Горького, хотя утереть нос двоюродным сестрицам очень хотелось, да и средства теперь уже позволяли. Привычка к осторожности подсказала разумный выход: квартира почти в Центре, не больше «трешки», но в новостройке, будет самым удачным решением. Такая нашлась в кооперативном доме рядом с кинотеатром «Перекоп» на Каланчёвке. Окнами она выходила в тихий двор, шум от электричек сюда не доносился, до метро – рукой подать, инфраструктура – лучше не пожелаешь. «Как в старые, добрые времена на Горького, – радовалась Тоня, – причем, без СО2 с главной улицы столицы».
Первой на новоселье явилась Наталья и цепким взглядом пробежалась по полкам с цветным богемским стеклом, по рядам дорогих подписных изданий, громким цоканьем оценила полное собрание БВЛ (библиотеки всемирной литературы), босиком прошлась по таджикским коврам ручной работы, постояла перед искусными копиями полотен известных художников, повздыхала, а потом неожиданно выдала:
– Завидую я тебе, Тонька. Ты – молодчага! Сама всего добилась, а мы все за папочкину спину прячемся.
– Разве? А как же твой Иосиф? Он вроде важный пост в Министерстве по туризму занимает.
– А что Ёсик?! Что он может?! Папа – да! Он мог всё и даже больше! – горестно воскликнула сестра, а потом тихо добавила:
– Если бы не его дурацкая честность…
Антонина понимала, кривит душой Наталья, обвиняет отца, скрывая свою страсть (даже зависимость) к безумному коллекционированию предметов роскоши. Дядя Сёма вечно ругался со старшей дочерью по этому поводу. Тоня проигнорировала начатый щекотливый разговор, мягко переведя его на детей да здоровье родных и еле сдерживая радость – сестра завидует ей!
Наталья, позже и вторая сестра, Эля, вновь стали частыми гостьями у Антонины. И эту, неожиданно возобновленную дружбу, Тоня отлично понимала – родственницы почувствовали в ней, пусть не ровню себе, но человека своего круга. Причастность к «Березке» также имела значение, ведь услугами сестры Наталья и Эля пользовались слишком часто.
Восемнадцать лет, два месяца и три дня – конечно, не самый внушительный стаж, но именно столько, согласно записи в трудовой книжке, отработала в магазине Графова Антонина Ивановна. И уволилась в тот момент, когда ей предложили должность директора. Что-что, а о текучке кадров в «Березке» Антонине было известно не понаслышке. «Текли» в первую очередь как раз именно директора, одни по собственной воле, другие по воле судебных органов. От греха подальше, к более любимому делу поближе Антонина и ушла, обезглавив ранее созданный ею же альянс и, как ей казалось, обрубив все концы.
Спят озера синеокие,
Спят луга и спят поля,
Океаны спят глубокие,
Ветер дремлет, отгуляв.
Припев:
Крепко спит мой малыш,
Что-то шепчет во сне,
Улыбаясь приснившейся сказке.
Летом ночи светлы,
Сны от света вкусней,
Мальчик жмурит от вкусностей глазки.
Пазлы по небу раскиданы,
И струится лунный взгляд,
Яркий блеск красы невиданной –
Это звёздочки шалят.
Припев:
Замер лес, лишь шорох изредка.
Спит усталое зверьё.
Бродят тени, точно призраки,
Не из плоти, но живьём.
Припев:
Ночь пройдёт, а утром солнышко
Постучится в окна к нам.
Спи и пей ты сны до донышка,
Расплескала ночь бальзам.
Ирина) Спасибо, что выбрали мой стих))
Я и не собиралась в конкурсе участвовать))) Даже убрать хотела, а тут смтрю - Вы голоснули))) Неожиданно и приятно) Спасибо))
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
