(вход)
Я хотел было начать в неподготовленном состоянии, типа со слов: «Я просто отпускаю руку, и пускай текст рождается сам», но начал со слов: «Я хотел было начать в неподготовленном состоянии, типа со слов: «Я просто отпускаю руку, и пускай текст рождается сам», но вспомнил, что кой-чего умею – посидел, подышал, и теперь-то я понимаю, что значит «отпустить руку». Я вижу это, и ты – о, читатель! – не усмотри свободу в подчерке или в бреде – усмотри свободу в себе.
Усмотри! Я сказал!
Как насчёт всего, что есть? Это всё?.. Я думаю, что не стоит ограничиваться – ограничения не стоят ни единого стереотипа – вот так я думаю, точнее туда: я думаю туда, откуда обратного пути нет. А ты? Где ты застрял, застрял, застрял… и вышел! Вышел на поиски свободы: искать её в окружающем мире так же результативно, как искать её в «гугле» – «гугл» внутри, и окружающий мир внутри, и она там же.
1
…Она стояла там же, где он её «выкинул», – на многолюдной станции – уже секунду и не думала. На Кате не было ни одежды, ни тела – излишки времяпрепровождения с Ильёй. Метрополитен был самым близким к поверхности местом под землёй.
– И что, так теперь каждый раз, – услышала она свою растерянную мысль, – и что делать?
– Надеть штаны и медленно ходить, – зажгла лампочку в Кате другая мысль, забавная.
– Доброе утро, антонимичный юмор, - проснулся сарказм.
– Сарказм – уродливый выкидыш гнева, – произнесла мудрость.
Гнев хотел было заорать, но любовь вовремя подскочила и, крепко схватив, наложила ладонь на гневный рот.
– Эй! – крикнула рассудительность и пальцем указала на сидящее в тёмном углу умиротворение.
Любовь ослабила хватку и в ответ на раздувание ноздрей предложила гневу обняться, но стоявший неподалёку прагматизм лишь развёл руками, и рассудительность продолжила:
– Нам надо собраться с собой…
– Мы мысли или кто! – вклинился агитатор.
– …Да, ситуация сложная…
– Но бывало и хуже! – подхватил опыт и нечаянно зацепил локтём панику.
– Мы все умрём! – завопила та, и на неё разом навалились гордость и мужество; гнев с любовью вновь сцепились, и безысходность заключила:
– Так ничего не выйдет.
Упрямство звало к себе решительность, но та, ни на кого уже не обращая внимания, подошла к выключателю, и свет погас.
Лишь лёгкое сияние исходило из угла умиротворения, и все мысли нежно дремали одной большой и дружной компанией. Катя ощутила, что никогда уже не будет прежней. Нет, конечно, можно было бы вернуться в человеческий стандарт, но в данном состоянии такие желания не содержательны, как люди порой хотят стать птицами и проч., но никогда не откажутся они от своего уровня осознания, а птица с осознанием человека – это человек, а не птица. Хотя некоторым всё-таки удаётся отупеть не то что до птицы, а вообще до её пищи - до насекомого. По сути, разницы нет, но диалектика Вселенной взывает к бесконечности, и топтаться на месте нет времени…
Первый Катин опыт общения с духами Земли прошёл удачно, в противном случае он бы оказался и последним. Илья забрал её из сна, куда ворвался по старому обещанию, данному когда-то в Университете.
2
В младенчестве Миша с родителями ездил на море и там, на пляже, подолгу строил он песочные замки. Другие детишки подсаживались к нему и помогали, но быстро такое занятие им надоедало, потому что неразговорчивый мальчик не проявлял к ним интереса, утомлял монотонностью игры и некоторых даже отпугивал чрезмерной в неё вовлечённостью. Но самым отвергающим фактором не его безразличие к дружелюбным позывам, а запрет на использование в строительстве мокрого песка. Миша просто всем телом налегал на жёлтый сыпучий ковёр и, подгребая под себя руками, закладывал сколько можно высокое основание, и потом с помощью майки выстраивал дворец в свой полный рост. Все думали, что это гора, но для Миши разницы не было: гору он мог назвать замком, потому что воображал, будто в её недрах живут человечки, и живут весело, будь они хоть крабы, хоть жуки, которые так часто выкапывались из пляжа и оказывались в опасном положении – под ногами «великанов». Теперь же пирамида представляла собой место вылазки к солнцу, которое люди уважительно обходили днём, а ночью явно бесчинствовали, ведь назавтра Миша всегда находил сооружение разбуренным и принимался его восстанавливать, попутно расширяя – с запасом.
Отпуск закончился, море размылось, но кайф от тёплого ощущения протискивающихся между пальцами солнечных крупиц – который, кстати, и был истинной причиной пристрастия – навсегда запомнился. Отныне Миша не преминал случаем покопаться в земле. Жизнь, умещающаяся в тугой однородности, звала его в самую глубь.
3
Летом, после второго курса, на геодезической практике, группа потащилась в поле со всем грузом теодолито-нивелировой ответственности. По-предательски сбежав от «своих», Илья и Катя по-дружески гуляли средь берёз, купаясь в солнечных лучах и во влюблённом обществе друг друга, как вдруг они наткнулись на яму, неширокую и глубиной с человеческий рост. Внизу кто-то усердно капал, и земля оттуда вылетала под ритмичное «хуканье». Ребята некоторое время смотрели на спину и зад голого мужика, но, сбросив с глаз удивление, Катя решила, что обнажённость для обнажённого естественна, и, переборов личное стеснение, поинтересовалась:
– А что Вы делаете?..
Землекоп не отреагировал, но Илья настоял:
– Извините!.. Что здесь происходит?
– Археологические раскопки! – не поворачиваясь, отозвался мужик.
– В роще?
– Ещё бы!
Катя подхватила:
– А почему Вы голый?
– Жарко!
– А как Вы выберетесь?
– А я, – повернулся мужик, – и не собираюсь, – и взглядом содрогнул студентов.
Илья робко поинтересовался:
– Как Вас зовут?
– Что-то вроде Михаила.
– А меня Илья, а это…
– Что тебя держит на поверхности, Илья?
– …Катя.
– Кто-нибудь ещё?..
Илья замешкался и Михаил добавил:
– Ну, тогда это не проблема.
– А Вы не боитесь могил? – перевела тему Катя.
– А ты не боишься узнать правду?
– Мы не боимся! – воспарял Илья.
– Отлично!.. Да будет же вам известно, что давным-давно люди мечтали залезть под землю, чтобы оставить в ней тело своё навеки! – торжественно возгласил человек в яме и победно поднял лопату над головой.
– Мы, наверно, пойдём… – потеряла интерес девушка.
– Да, до свидания…
– Увидимся! – ответил Михаил добродушно и одному Илье, после чего возобновил своё монотонное закапывание.
4
Ребята вернулись к группе, довершили замеры и побрели к учебному корпусу. Катя, смеясь, рассказывала народу о сумасшедшем, а Илья, вежливо улыбаясь, следовал рядом. Разойдясь как обычно, Илья торопливо направился обратно: к яме. Он не обмолвился ни словом о том, что «сумасшедший» напоследок мысленно сообщил ему, что нуждается в помощи и будет ждать столько, сколько сможет бороться со сном. Такая деталь не давала Илье усомниться в реальности ментального послания.
Полусветлый вечер застал его на входе в рощу. С замиранием сердца подбирался парень к условному месту и, будучи на чеку, успел извернуться и даже не упасть, когда из полумрака на него вылетела озверевшая лопата.
– Успел!? – ободряюще выкрикнул Михаил.
Белые его очертания доносились с трёхметровой глубины до глаз, уже привыкнувших к темноте. Илья искал, что бы ответить, но никак не мог справиться с волнительным чувством крупного везения.
– Везение тут не причём. Я всю жизнь провёл в окружении единственных своих друзей, песка и камней, а ты с первого раза попал в точку. Долгие годы я изучал древнейшие учения о переселении души в планету, а ты просто здесь оказался. Но всё есть как есть, и ничто не случайно. Каждый твой шаг предрешён, но «фишка» в том, что у тебя всегда есть выбор!
Илья всё ещё не знал, с чего начать, и снизу подсказали:
– Миша!
– Миша, тебе нужна моя помощь?
– Ещё бы! А потом – ты сам сможешь воспользоваться моими услугами... Да не запаривайся! Живи настоящим, и однажды мы снова увидимся, точнее, ты увидишь меня во сне.… Теперь мне нужно прилечь, а ты – делай то, что должен.
Вопроса не успело сформироваться, как чёткий внешний голос пронзил сознание: «Капай!» Не мешкая, Илья взялся за рукоять, а уже через час оставил лопату возле мусорных баков в одном из ближайших дворов. Не вызвав подозрений, он вернулся домой, принял душ и прежний образ жизни.
5
К пятому курсу Илья задал Кате, пожалуй, главный социальный вопрос, и она ответила, что «согласна», а потом, смеясь, с юношеской иронией часто планировала их унылый грядущий быт. Смеялся и Илья, но не верил он в кризисы всяких возрастов и разных отношений не в силу вдохновенного легкомыслия молодости – к тому времени он давно ознакомился с некоторыми древними учениями и полагал, что старости не бывать! Возможно, не бывать даже намеченной на весну свадьбе: существующая в объёме родительской мечты, так и не спроецируется она на физическую плоскость.
В декабре Илью начала мучать бессонница, как будто тело боялось заснуть. На одной занудной вечерней паре Катя приметила его, сидящего рядом, в бессознательно-задумчивой позе и, зная его проблемы со сном, будить не стала.
Близился звонок. Едва уловимое дуновение объяло Катины веки необычайно чистым воздухом, что ли небесным кислородом, и внимание девушки поглотил душевный взгляд её возлюбленного, как вдруг Катя опомнилась и ужаснулась: лицо и улыбка её жениха принадлежали прозрачному призраку, который тотчас растворился перед самым носом. Она глянула на Илью, и его глаза тут же раскрылись, словно жизнь вошла в окаменелое тело памятника, который по-старому подпирал голову ладонью, но теперь вдобавок отрешённо рассматривал пустоту перед своими круглыми и блестящими, обращёнными книзу зрачками.
Тогда Илья резко повернулся к испуганной невесте и ещё больше потряс, когда изобразил на своём лице «призрачную» улыбку и спросил:
– Катя, ты меня любишь?
– Да…
– И я тебя люблю и обещаю: скоро мы опять будем вместе.
– Но мы и так вместе…
– Знаешь, боятся развития глупо, но естественно, так что пока и до скорой встречи, любимая.
Последние слова он произнёс с такой нежностью, что Катя поверила, хотя не понятно, во что именно. Илья встал и двинулся прочь, а через секунду прозвенел звонок и облик любимого размылся в пёстрой толпе студентов.
6
«В моей смерти прошу никого не винить. Мама и папа, спасибо, вы настоящие родители. Я не умираю – порадуйтесь за меня – я ухожу в лучшее место. Да и вообще, смерть – это миф. Ничего не бойтесь и не сходите с ума – живите весело, и если уж будете меня вспоминать, то я прошу: вспоминайте с радостью. Короче, у меня всё хорошо, я ухожу с помощью одной собственной воли, «в мозги мне никто не влезал» – я знаю, что делаю, а делаю – что хочу. Того желаю и вам, и всем желаю счастья!»
Утром родители Ильи нашли записку на его столе, рядом с когда-то повернувшимся «к стенке на бочок» бездыханным телом сына. Они плакали до вечера, когда пошли в Катин дом, и теперь, вместе с её родителями, дожидались девушку с учёбы.
Самолично изведённая до полубессознательного состояния вследствие бессонно проведённой ночи и «безъильинно» проведённого дня Катя зашла в квартиру и, наткнувшись с порога на четыре маски типа «ты только не волнуйся», наконец-таки рухнула в обморок.
7
– Привет, – сказал он.
– Привет, – сказала она.
– Пойдём, – сказал Илья и, не дожидаясь Катиного ответа, взял её за руку.
Невнятный пейзаж стёк пёстрыми красками, а под ним оказался новый – совершенно реальный мир. Мир был сплошным и твёрдым, и Катя каким-то образом видела его во все стороны сразу, как голый человек ощущает всем кожным покровом свежесть серого утра и понимает, как много в этой серости, как она цветом насыщенна и насыщением самодостаточна.
Голоса в самобытной среде были не возможны, но Катя поинтересовалась:
– Где я?
– Ты рядом со мной, – ответил Илья потоком душевной мягкости, – а мы – в толще земной коры…
– И пусть гранит тебя хранит! – пронеслось что-то мимо и стало очевидно, что пустынная однородность кишит снующейся туда-сюда сверхвысокоорганизованной жизнью.
– Летим! – взорвался Илья от восторга, который задорно охватил и Катю, а уже в следующий миг они, две ментальности, скользили по холодным оттенкам, налету перекидываясь информацией.
– Мы боги? – почти безлично спросила Катя, ведь личность её постепенно растворялась в эйфории осознания.
– В общем, все боги, а в частности, мы – духи Земли, – усмехнулся собственному определению Илья.
– И что мы делаем?
– Как сейчас, так летим, а как всегда – существуем!
– Нет, но…
– Забудь свои мысли: ты и так всё знаешь!
Посыл до Кати донёсся на таком уровне, что она окончательно растворилась, забыв и свои мысли, и саму себя.
Они перешли в согревающе-оранжевую вязкость мантии и теперь невероятно быстро текли по ней к самому ядру!
Внутренняя ясность звенела осознанием:
«Духи Земли по своей природе не могут прорываться в надповерхостное пространство! Их удел – жить в планете и совершенствоваться до перехода в новое себя расположение – в новое расположение Духа! Как это прекрасно! Время замедляется, когда Дух открывается более широкому восприятию в моменте! Научись воспринимать бесконечность и останови время – стань моментом!»
Предвкушалось приближающееся таинство ядра, как нечто главное и центростремительное, но пора было разворачиваться:
«Первый сон возможен благодаря силе «позвавшего», кстати, на свой страх и риск, ведь если «званый» не успеет вернуться в ещё уместное для жизни тело, то возвращаться станет некуда, а сила «позвавшего» вскоре иссякнет, и оба они канут в небытие, что противоречит диалектике Вселенной! Дополнительных экскурсий не предусмотрено: или нет, или да! Вернувшись в тело, Дух снова погружает его в сон – второй сон! – и если хочет, то уже самостоятельно пробирается в недры сквозь поверхность шара, которая навечно становится для него – совершённого Духа Земли – непреодолимой границей расширения! Нормальные Духи за неё и не стремятся, пытаясь осознать свою природу, – ненормальные стремятся, пытаясь осознать природу Мироздания! Слава всему ненормальному, ибо сама жизнь есть ненормальность в нормальности бытия!»
8
Катя ощутила, что никогда уже не будет прежней. Через секунду после того, как Илья «выкинул» её на станции метро, стремительной невидимо-прозрачной украдкой направилась она к телу. Не раздвинулись ещё дверные створки подъехавшего поезда, как девушка, лежавшая на полу в прихожей, открыла глаза. Она лихо поднялась, сняла пальто и туфли, улыбнулась и сказала:
– Пойдёмте пить чай.
Папа, залипший у телефонной трубки, спросил милицию. Его укорили, что милиция «ноль два», а не «ноль три», на чём связь оборвалась. Когда пятая чашка наполнилась чаем, Катя вновь промолвила:
– У Ильи всё хорошо.
Его мать приложила ладонь к лицу, точно в ней любовь боролась с гневом, и удержалась от слёз; его отец достал листок и собрался было зачитать, но Катя чудодейственно, наизусть и слово в слово сделала это за него. Вот тогда-то чаепитчики, охваченные фантастическим любопытством, отступились от «великого» траура, и Катя обратилась сперва к своим родителям:
– Как дела на работе?
– Нормально, всё хорошо… – наперебой замешкали те.
– Всё хорошо, – Катя обвела всех присутствующих непринуждённым взглядом, – у Ильи. А у вас – всё терпимо, а это уже не нормально. Хотя пока вам не ясно, но боятся нечего, что по иронии есть самая страшная мысль. А по конкретному поводу могу сказать, что инстинкт продолжения рода возникает не по желанию перестраховаться на случай тяжкой старости (он же инстинкт), а по одному закону о том, что всё, что есть, должно развиваться. Запомните: основа существования – это развитие. Мы с Ильёй любим вас и друг друга, развиваемся и не хотим, чтобы после нашего ухода вы топтались на месте. Да это и не возможно, поэтому какая разница. Все мы и каждый из нас – счастье. Познайте себя – и станьте счастливыми.
Катя была крайне убедительной. Она допила свой чай, трогательно распрощалась в обнимку с несовершёнными свёкрами и тестями. Слёзы катились по щекам, и каждый, прикоснувшись к девушке, отпускал страх из головы и впускал спокойствие в сердце. Катя с застывшими в глазах слезинками, смеясь, пожелала всем «спокойной ночи» и ушла к себе в комнату, оставив дверь открытой.
Четыре человека – поверившие, хотя не понятно, во что – недоумевая, смотрели из дверного проёма: на кровати лежало одетое тело навсегда сомкнутыми ресницами вверх. Две ментальности купались в солнечном бассейне ядра, а третья – на берегу – замысловатым способом лепила огромные замки из полутвёрдой материи, отдалённо напоминающей песок.
(выход)
Что к чему, а духовное развитие к свободе внутри, и если кто-то пытается выйти за границы обычного – это первый шаг к осознанию того, что безграничность – самое обычное дело.
Как близко скрыта в тебе – о, читатель! – истина, и даже это скрытое и есть истинный ты. А любая наружность – напущенное обязательство реальности, в которой тебе приходится скрываться всё время своего существования. Но стоит сесть и вдохнуть животом, как перед тобой вырастет первородное зеркало, в котором тебе явится отражение твоей несуществующей половины, сидящей сбоку лишь в зеркале, что станет понятным, когда ты посмотришь вбок и никого не увидишь. Зато в твоём солнечном сплетении начнёт пульсировать жизнь, то есть она всегда там пульсировала, но от осознания практической возможности её ощущения, ох, что с тобою станет!..
Я же вновь обрету контроль над рукой, когда отниму её от материальной области свободного творчества. По-моему, мне и хотелось, чтобы выход походил на что-то такое, но теперь, когда я заканчиваю именно так, что-то такое – да всё что угодно! – становится похожим – да, это всё – на выход.
Мне очень жаль, но функционал Решетории этого не предусматривает в принципе. То есть в принципе можно все, но это очень сложно, во-первых, и потом будет масса неприятных глюков - во-вторых. А мне ваш ник, в общем, нравится - загадочный и запоминающийся.
В течение недели - грубо, с пятницы вечера до следующей пятницы Вы можете выбрать ЛЮБОЕ произведение, опубликованное у нас именно за текущую неделю и его номинировать как Лучшее, на Ваш взгляд.
Так номинируются до 10 произведений всеми решеторянами.
В конце пятницы из всех номинаций создается Лонг-лист для голосования.
Ежели Вы не номинировали ничего, можете проголосовать за чей-то выбор, ежели Вы номинировали, можете передумать и проголосовать за другое произведение.
Голосование длится до полудня воскресенья.
Таким образом, большинство выбирает Лучшее недели, а из многих Лучших впоследствии определяется Лучшее сезона.
Желающий становится резонером, то бишь, рецензирует КАЖДУЮ номинацию либо ОТДЕЛЬНЫЕ номинации по его желанию.
Остальные сорешетчане, общаясь, могут тоже высказывать свои мнения
Я даю Вам ссылку и приглашаю.
Буду рада видеть.
Это наш самый активный по обмену мнениями клуб - если так это можно назвать
