Человек – венец творения… Этот тезис многие воспринимают, как повод считать себя единственными разумными существами на Земле. Животные стоят, по их разумению, на ступени, где царят инстинкты и рефлексы, и где о разумном поведении нет и речи. Жизнь постоянно доказывает обратное. Причем это касаемо не только обезьян, собак, дельфинов, но и мелких грызунов и птиц.
У меня недавно произошел интересный случай на эту тему. На нашей базе, над воротами в токарный цех, ласточки свили гнездо и вывели птенцов. Птенцы подросли, и стали учиться летать, сначала под крышей цеха, потом и во дворе. Лето в этом году выдалось у нас дождливое, и вот, после очередного ливня, я заехал на своем УАЗике на смотровую яму, чтобы подремонтироваться. В яме, несмотря на то, что она под навесом, было сыро, и я увидел на стенке какой-то серый, шевелящийся комочек. Оказалось – это один из птенцов-слетков ласточки. Перышки у него намокли и были в грязном песке, так что вылететь из ямы самостоятельно он явно не мог. Я протянул к нему руку и осторожно взял. Бедный птенец пришел в ужас, забился, пытаясь вырваться, и громко запищал, хватая клювиком за пальцы. Я очень осторожно прижал его хрупкое тельце, чтобы он не вырвался и, с перепугу, не стукнулся о стену, погладил его по голове, со словами: «Тихо малыш, я не сделаю тебе ничего плохого!», и тихонько вылез из ямы. Солнце выглянуло и припекало вовсю. Я вышел из-под навеса и подставил птенца солнечным лучам, чтобы его перышки высохли быстрее. Птенец успокоился, сидел смирно у меня в кулаке, и я медленно разжал руку. Он немедленно уселся поудобнее на мой большой палец и расправил крылышки. Я опять погладил его по голове. Птенец чуть пригнулся, сжался, но не сделал попытки улететь. Минут через пять, он заметно обсох и, неожиданно, взлетел, но это получилось у него плохо. Он пролетел всего метров пять, упал в траву, смешно растопырив крылья, и жалобно запищал. Я нагнулся и поднял его. Птенец воспринял это спокойно, как должное, и уже привычно вскарабкался на мой большой палец, как на жердочку. Через некоторое время он опять попытался взлететь. Я, чтобы помочь ему, подбросил его вверх, и он, на этот раз уже радостно запищав, набрал высоту, сделал небольшой круг над базой и уселся на провод, приводить себя в порядок, старательно вычищая перья клювиком. Я же вспомнил, что меня ждет ремонт и полез опять в яму.
Через пару дней, я мыл на мойке машину. Занятие это несложное, я увлекся своими мыслями, механически делая дело, и не сразу обратил внимание на птичий гвалт у себя над головой. Но поскольку, шум усиливался, то я, наконец, поднял голову и увидел, что прямо надо мной, на проводах сидят ласточки, причем всем семейством, и явно, весьма оживленно, обсуждают мою персону. Вы спросите: «Почему я так решил?» Не знаю почему, но мне показалось, что мой «крестник», т.е. птенец, которого я вытащил из ямы, рассказывал им нашу историю, а они ее очень заинтересованно обсуждали, время от времени поглядывая на меня. Во всяком случае, кроме меня, в этот момент не было ничего, что могло вызвать такой шум у благородного семейства. А мой птенчик, как-будто говорил им: «Представляете, как я перепугался, когда этот громадный, неуклюжий двуногий великан схватил меня и куда-то потащил?! Я чуть не умер со страху, подумав, что он меня хочет съесть! А он согрел меня, тихонько приласкал своей громадной ручищей и отпустил!» А его родители и братишки с сестренками в ответ заохали: «Не может быть! Кто бы мог подумать, что такое возможно! Надо же – и у этих чудовищ бывает сердце, и они могут испытывать жалость и сострадание к другим существам!» Мне это послышалось так явственно, как-будто эту беседу перевели с птичьего языка! Через некоторое время, семейство затихло, и дружно вспорхнув, улетело по своим делам. Теперь, когда я подхожу к токарному цеху, ласточки рассаживаются на трубах на расстоянии вытянутой руки, и, спокойно глядя на меня, начинают весело щебетать, словно пытаясь научить меня их языку и приобщить меня к беседам с их дружелюбной семьей, а я чувствую, что Бог приоткрыл мне еще одну великую тайну жизни. «Мы с тобой одной крови – ты и я!» - говорил Маугли у Киплинга животным и птицам, и я повторяю эту истину за ним, потому, что человек, как и все живое, Божье творение и в Нем мы все родственны и единокровны.
