Нестерпимо по нерву проводит рука
Незаточенным ногтем, а будто по струнам,
За водой и хандрой посылает сестру на
Колодец, в который летят жемчуга
Холодеющей осени, стылой тоски
Набежало, накапало до середины.
Пробежался по клавишам вздох лебединый
И затих под сверкающей крышкой доски.
Я же помню сияние дьявольских глаз
Под бездонные трели поющего лета
И подушечек нервных твоих аллегретто,
Вензелями сплетённые сны напоказ.
Наш стремительный острый, как пик, акростих
Был коротким, но из категории экстра.
Та мелодия в Вашей тетради, маэстро,
Зашифрована в сломанных пальцах моих.
Нелегкое дело писательский труд –
Живешь, уподобленный волку.
С начала сезона, как Кассий и Брут,
На Цезаря дрочишь двустволку.
Полжизни копить оглушительный газ,
Кишку надрывая полетом,
Чтоб Цезарю метче впаять промеж глаз,
Когда он парит над болотом.
А что тебе Цезарь – великое ль зло,
Что в плане латыни ему повезло?
Таланту вредит многодневный простой,
Ржавеет умолкшая лира.
Любимец манежа писатель Толстой
Булыжники мечет в Шекспира.
Зато и затмился, и пить перестал –
Спокойнее было Толстому
В немеркнущей славе делить пьедестал
С мадам Харриет Бичер-Стоу.
А много ли было в Шекспире вреда?
Занятные ж пьесы писал иногда.
Пускай в хрестоматиях Цезарь давно,
Читал его каждый заочник.
Но Брут утверждает, что Цезарь – говно,
А Брут – компетентный источник.
В карельском скиту на казенных дровах
Ночует Шекспир с пораженьем в правах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.